Презумпция виновности. Россия. Наши дни. Книга 3
– Нет! В тюрьме самое главное не потерять здоровье! Когда ты сильный и духом, и телом, тебя ни одна падла не победит, – Иваныч многозначительно посмотрел на новеньких, шаловливо подмигнул Грише и продолжил. – Переходим к продуктам питания и сопутствующим товарам. «Весло»[1], «шленку»[2] и «кругаль»[3] вам выдали, но, поверьте мне, гораздо приятнее пить из пластиковой кружки и стакана, не обжигаясь, а кушать металлическими столовыми приборами, но они в тюрьме запрещены, так как из них делают заточки. Поэтому только пластиковые ложки, тарелки, лучше и глубокую, и плоскую попросите, чтобы купили. Обязательно моющие средства для посуды и уборки, губки, тряпки, резиновые перчатки, мыла разного, шампуни, гели, мочалку. Обязательно резиновые тапочки для душа, чтобы грибок не подхватить. Ну, и, конечно же, стиральный порошок. Чистота – залог здоровья. Мы стираемся раз неделю, по очереди. Для этого есть тазики. Вот, кстати, два тазика тоже закажите и бельевые прищепки. Теперь постельные принадлежности. Как вы уже заметили и успели опробовать, «положняковое»[4] белье – редкостная гадость, после нескольких стирок оно превратится в труху. В общих «хатах» из него плетут канаты на дорогу. Поэтому записывайте дальше: одеяла шерстяные – две штуки. Одним будете укрываться, а другое возьмете с собой в автозак, чтобы положить под задницу или укутаться, когда ударят 20‑градусные морозы. Пододеяльник, наволочки, простыню – всё в двух экземплярах: одно стирается и сохнет, другое используете. «Мыльно‑рыльное». Тот дешёвый набор, который вам выдали при поступлении, пригоден только на несколько раз. Бритву – козью ножку – мы разбираем на «мойки»[5] для бытовых целей, а щётки зубные – для чистки обуви или изготовления крючков. В тюрьме вообще‑то нет ненужных вещей – всё идет в дело, для всего находится применение. Поэтому записывайте дальше: хорошая бритва с кассетами, зубная щётка, обязательно в чехле для гигиены, штуки три зубной пасты, дезодорант, чтобы не вонять от нервов. Парфюм весь под запретом, поэтому довольствоваться можем только запахами от дезодорантов и освежителей воздуха, вот, кстати, тоже его запишите в список, две штуки. Я так понимаю, что все мы здесь некурящие собрались, поэтому заказываем сигареты только для дела. Сигареты в тюрьме – валюта, поэтому их много не бывает. Записывайте: «Парламент» – один блок, «ЯВА» – два блока. По‑моему, всё. По поводу продуктов это к Валере, он у нас по кишке главный.
Настало время Чурбанову выйти на авансцену и продолжить этот длинный список.
– Колбаса копчёная, сыр, масло, молоко сгущённое, каши быстрого приготовления, не требующие термообработки, тушёнка, фрукты, сахар, чай, кофе. Это всё разрешено. Дальше пишите запрещённые продукты, о передаче которых мы договоримся с опером: колбаса варёная, творог, сметана, молоко. На первое время хватит, а потом будем вместе писать список и распределять расходы на четверых.
Гриша добавил в список ещё ручки с тетрадками, чтобы вести дневник и писать письма и ходатайства, а также Уголовный и Уголовно‑процессуальный кодексы для изучения своих прав и обязанностей. Ему по наитию казалось, что эти книжки ему ещё пригодятся, и не раз.
После составления списков компания разделилась на группы по интересам. Валера с Сашей сели на кровать и стали болтать, а Гришу пригласил Иваныч поиграть в нарды за «дубком». Постоянно работающий в камере телевизор был единственным источником точного времени, поэтому сразу после пятичасовых новостей на канале «Звезда» Степанов напомнил всем, что скоро будет проверка и как по этому поводу надо себя вести: «выходим из камеры и строимся в линию по правой стене. Я, как главный в камере, выхожу последним, потому что, если вдруг проверяющий захочет провести шмон, я единственный из вас, кто может при этом присутствовать внутри и следить, чтобы нам ничего не подбросили или, если найдут что‑то для нас ценное и запрещённое, попробовать договориться, чтобы не изымали. Для этих целей у нас есть на киви‑кошельке зарезервированная сумма денег, которую мы используем для взяток и решения форс‑мажорных обстоятельств. На проверке стоим тихо, не дёргаемся, не шутим, отвечаем только, когда обращаются. Дежурный будет называть наши фамилии, в ответ называем имя‑отчество и статью. На проверке можно передать заявления, например, на приём к врачу или переводе в другую камеру, ходатайства следователю или руководителю изолятора, просьбы. После окончания проверки все в том же порядке заходят обратно в камеру. Тот, кто после проверки не зашёл в „хату“ и остался стоять на продоле по каким‑то своим соображениям, признается всеми „ломовым“, то есть, тем кто „ломанулся“ – ушёл из „хаты“ по своей воле. Ломовые – это слабые духом люди, которые не выдержали своих сокамерников, совместный быт и тяготы проживания. Их обычно уже не принимают в других „людских“[6]хатах, и для них одна дорога – в камеру для ломовых или обиженных. Поэтому не задерживаемся на продоле и быстренько заходим».
В коридоре громко гремели дверьми и лязгали замки. Около шести часов проверка дошла до «хаты» два‑восемь‑восемь. Всё прошло в точности, как рассказывал Иваныч. Майор ФСИН вежливо со всеми поздоровался, поинтересовался у новеньких, нет ли у них претензий или жалоб на условия содержания и, получив отрицательный ответ, сказал: «добро пожаловать на Бутырку!» и захлопнул за всеми дверь.
Посмотрев вечерние новости по пятому каналу, Иваныч подошел к «тормозам»[7] и стал внимательно прислушиваться к внешним звукам. Через пару минут он дал отмашку Валере, который залез в холодильник, проворно оторвал заднюю панель и достал заветный свёрток. Запрыгнув на свою кровать, он спрятался как можно глубже, чтобы его не было видно в глазок камеры, и извлёк из свертка маленький чёрный кнопочный телефон. Из внутренностей своего матраса, через специально сделанное отверстие, он достал ещё один маленький сверточек, в котором находилась сим‑карта. Собрав всё воедино, он включил телефон. Проверив входящие СМС, баланс счёта и уровень зарядки, подозвал к себе Ткаченко. Сашка молниеносно запрыгнул вглубь Валериной шконки и скрылся там с телефоном. Чурбанов подошел к лежащему на своей «пальме»[8] Грише и тихо, почти шёпотом, объяснил суть происходящего.
[1] ложка
[2] глубокая тарелка
[3] чашка
[4] положенное по закону
[5] лезвие бритвы
[6] камера, живущая по воровским законам
[7] дверь в камеру
[8] верхняя шконка
