Презумпция виновности. Россия. Наши дни. Книга 3
Так вот, я не хочу сидеть в тюрьме и ждать, передайте, пожалуйста, моим друзьям, что я молчу и буду молчать и, если надо, всё возьму на себя. Но за это я тоже жду от них равнозначных шагов и поступков.
– Обещаю тебе, что сделаю всё, что от меня зависит, чтобы уменьшить срок твоего пребывания здесь. Рассказывай с самого начала.
Гриша в деталях пересказал адвокату всю историю с Андреем Южаковым. Роман внимательно слушал, вопросов не задавал, иногда записывал что‑то в блокнот. После того, как повествование было закончено, он озвучил по очереди три своих вопроса, ответы на которые подробно записал:
– Первое. Как ты думаешь, действительно ли у Южакова есть записи ваших разговоров? И, если есть, то упоминается ли там о деньгах, которые ты от него получал?
– Я думаю, что точно есть. Он частенько говорил со мной в своём кабинете при включённом ноутбуке. Когда мы были на встрече с Миленой, то наверняка записывал на диктофон.
– Расскажи, пожалуйста, подробнее про эту встречу в «На мельнице».
– Был конец июля 2014 года. Андрей уже к тому моменту согласился заплатить 50 тысяч евро за решение своего вопроса в отделе камеральных проверок 34‑ой налоговой инспекции, которую возглавляет Елена Михайловна Новикова. Она – бывшая жена Лёши Бытко, действующего полковника полиции, который сегодня курирует направление, связанное с антикоррупционной деятельностью. Он же, в свою очередь, крышует бизнес Саши и Антона Животковых – моих непосредственных руководителей. Когда Андрей в конце мая обратился ко мне за помощью, я рассказал обо всем Антоше, тот переговорил с Лёшей и Леной, и они после недельной паузы ответили отказом – мол, велика криминальная составляющая бизнеса Южакова. Однако соблазн получить с Андрея полтос евро – почти всю сумму его долга нам – был очень велик. И мы – я, Антон и Серёжа Гнедков – решили, что подтвердим Андрею согласие Лены на сотрудничество, заберём свои деньги, а после этого скажем, что он нам больше ничего не должен и помощи от Лены не получит.
План выглядел безупречно, но Южаков тянул с выплатой денег и торговался за сумму аванса. Потом он согласился заплатить всё сразу, но только после личного знакомства с Еленой Михайловной. Это, конечно же, совсем не входило в наши планы. Тогда у Антона возникла идея привести на встречу его знакомую Милену, которая была очень похожа на Новикову и за деньги согласилась сыграть эту роль.
Мы с Антоном подготовили и натаскали её в офисе «Азимут‑Гео», чтобы она смогла ответить на вопросы Андрея, и договорились о встрече в ресторане «На мельнице». Милена действительно была неотразима и внешне, и по уровню знаний в налоговом законодательстве и в бухучёте. Она несколько лет проработала консультантом и хорошо разбиралась во всех аспектах дела Южакова. Она даже предложила своё видение Южаковской проблемы и свои услуги по их решению. Мы договорились, что в случае выплаты Андреем всей суммы, мы её ему предложим.
Встреча прошла очень хорошо. Я представил её, она внимательно выслушала рассказ Андрея и потом очень грамотно и исчерпывающе ответила на все вопросы. Андрюша был настолько поражён красотой и образованностью Милены, что твердо поверил в то, что он беседует именно с Еленой Михайловной Новиковой, тем более, что Милена ловко и уверенно уходила от острых вопросов и давала понять, что сотрудничество возможно только после соблюдения оговоренных ранее условий.
Она виртуозно завершила встречу, объявив, что вынуждена нас покинуть из‑за сильной занятости и поспешно удалилась, не дав возможности Южакову её проводить. У входа её поджидал на своей машине Антон.
Мы ещё несколько минут посидели в ресторане, Андрей расплатился, и мы вдвоём уехали на его машине. Пока он меня подвозил до Таганки, всё пытался расспросить подробности о Лене. Я ушел в оборонительную позицию и каждый раз ссылался на главную фразу, произнесённую на прошедшей встрече – «утром деньги, вечером стулья». В конце пути Андрей согласился на наши условия и обещал в ближайшие дни передать всю сумму. Но этот процесс растянулся на три месяца и с последней пятисоткой меня приняли.
– Как ты думаешь, – дослушав до конца рассказ Гриши, спросил Роман. – Смогут ли менты найти Милену?
– А вот это не ко мне! Я про неё, естественно, ничего не рассказывал и показания Андрея в этой части, разумеется, не подтвердил. Вот пусть Антон, если не хочет пойти соучастником или руководителем преступного сообщества, и озаботится этим вопросом.
– Я понял тебя. И третий вопрос. Куда ты дел деньги, полученные от Андрея?
– Миллион передал нашему партнеру Вячеславу прямо у офиса Южакова – «Азимут‑Гео» был должен ему за выполнение геологических работ. Ещё миллион я вырвал у него двумя частями: по триста и семьсот тысяч. Деньги я привёз в офис и отдал Антону, который из них выплатил конвертную часть зарплаты сотрудникам. Если я правильно понял ваш вопрос, то эти деньги никак через бухгалтерию фирмы или мои счета не проходили.
– Это очень хорошо! – заключил Шахманов. – Тебе инкриминируют хищение двух с половиной миллионов рублей. Ещё пятьсот тысяч – это те, с которыми тебя взяли, правильно?
– Абсолютно точно!
– Значит с доказательной базой у следствия большие проблемы. Это тоже хорошо, – ещё раз повторился Роман, закрыл свой блокнот и стал собираться. – Я ещё раз всё обговорю с твоими друзьями, женой и родственниками. Соберу побольше информации после встречи со следователем и вернусь к тебе через 2 недели с планом и стратегией наших действий. А ты пока постарайся как можно меньше рассказывать о своём деле, потому что не исключено, что к тебе будут подсылать стукачей, чтобы собрать на тебя материал. Судя по твоему рассказу, у нас очень большие шансы на переквалификацию преступления на менее тяжкое, а может быть, даже на твоё оправдание. Так что, не вешай нос и держись. Копи силы на борьбу.
– За меня не беспокойтесь! Я всё вытерплю и буду осторожен, а, самое главное – никого не сдам. Надо, чтобы пацаны глупостей на свободе не наделали.
– И не забудь, что в пятницу у нас апелляция в Мосгорсуде на твой арест. Постараемся что‑нибудь и из этого выжать.
Тепло попрощавшись, они вышли из адвокатской и пошли к сторожке, где, ещё раз пожав друг другу руки, расстались. Адвокат направился в сторону выхода, а Гришу дежурный сопроводил «на сборку»[1].
«Сборкой» назывались две небольшие, размером 3х3 метра, отдельные камеры без окон. Тополева определили в ближайшую ко входу. Каменный тёмный мешок с тускло горящей под потолком над дверью лампочкой, спрятанной за кучей железных прутьев и прокопчённым от старости пластиковым плафоном. К стене в колючей «шубе» напротив входа была приварена короткая лавочка максимум на троих. В камере уже находились 10 человек. Было так сильно накурено, что когда продольный открыл дверь, то в коридор повалил густой едкий синий дым, а находящиеся внутри стали прищуриваться и закрывать глаза руками, прячась от яркого света снаружи. Зайдя внутрь, Гриша, как положено правилами хорошего тона и тюремными понятиями, поздоровался с присутствующими.
– Всем привет!
– Здарова!!! – раздалось в ответ хоровое приветствие. – Сколько время, не в курсе, а то с обеда тут сижу? – спросил один из заключенных.
[1] Камера ожидания
