Презумпция виновности. Россия. Наши дни. Книга 3
Гриша, потягав тяжести, поиграл в настольный теннис с финансистами и с большим удовольствием встретил майора‑калмыка, который привёл с собой новую груПу спортсменов. Среди них был легко узнаваемый Саша Емельяненко. Григорий сам по себе немаленький человек 56‑го размера и ростом 188 сантиметров казался пигмеем рядом с именитым бойцом. Огромная машина, выпущенная Создателем именно для боёв без правил, внушала уважение и страх. Хмурый и малоулыбчивый человек сам по себе, да ещё и оказавшийся в местах лишения свободы, Емельяненко был как заноза в заднице тюремной администрации. Поэтому ему было позволено гораздо больше, чем остальным сидельцам централа, дабы не вызывать у него недовольства и хандры. Поэтому время занятий спортом для него было не один час, как у всех, а два, а иногда и два с половиной. Ему прощалось показное и наглое поведение: он мог выйти из камеры с мобильным телефоном в кармане и дойти с ним до адвокатских комнат или же абсолютно пьяный демонстративно разгуливал по коридору с несколькими бутылками дорого виски в руках, которые, кстати, ему приносили все те же сотрудники следственного изолятора. Посреди ночи он мог устроить дебош – стучал в дверь и требовал добавки алкоголя. А когда к камере подходили дежурные с резиновыми дубинками и открывали дверь, он просил их заходить внутрь по одному, чтобы вылетевшие зубы вертухаев не нанесли травмы остальным.
Валера Чурбанов рассказывал, что Александра перевели из «Матросской тишины» к нам на Бутырку после того, как сокамерники неудачно устроили ему «спасти рядового Райана» в общей камере. Название известного американского кинофильма присвоили тюремной потехе, когда все находящиеся в камере набрасываются на одного и устраивают кучу‑малу, чтобы заказанный для получения увечий оказался в самом низу под остальными. Таким образом, его не только придавливали огромным весом двадцати мужских тел, но и ломали кости, нанося удары ногами и руками. Но с боксёром этот номер не прошёл: после того, как Емельяненко раскидал первых десятерых, попытавшихся застичь его сонного врасплох, он умело отделал остальных. Администрация СИЗО №1 решила не гневить Бога и с удовольствием перевела Сашу по подсудности в СИЗО №2 на БС, где в маленькой камере на троих в компании двух мошенников он мог творить всё, что угодно.
Как и положено, после посещения спортивного клуба «Бутырка Класс», как называл его Шишкин, Валеру с Гришей повели в душевую комнату, где практически без ограничения времени они могли постоять под тёплыми струями воды. Как в таких случаях бывает, полчаса было вполне достаточно. Они забарабанили в дверь, вызывая выводного. Чистыми и уставшими вернулись в камеру, где Иваныч с Ткаченко уже ждали их за накрытым к обеду столом. Чурбанов рассказывая про встречу с Шишкиным, не забыл упомянуть и тот факт, что у Андрея в камере всего два человека. А из удобств кроме стандартного набора для ВИП‑«хаты» был ещё ноутбук с интернетом, и за всё это он ежемесячно платит оперу 300 тысяч рублей.
Вечером в разговоре с женой Григорий поделился впечатлениями от посещения спортивного зала. Та, в свою очередь, рассказала ему о своей встрече с Ириной Чурбановой.
– Гриш, в общем, слушай и решай, – начала свой доклад Лариса. – Ирина и Валера довольно обеспеченные люди. У них большой загородный дом на Рублевке, где сейчас живёт она и их четверо детей, дорогой внедорожник, и, как я поняла, это не единственный их автомобиль. Есть ещё несколько квартир в Москве. Чем они занимаются и на чём заработали деньги, я так и не поняла. Ирина не работает и занимается домом и детьми, ездит по кафешкам с подружками, посещает фитнес. Она очень цепкая и хваткая – вцепилась в меня с первой минуты – мол, вы деньги привезли за мужа? Я ей отвечаю, что хочу сперва всё выяснить перед тем, как отдавать такие деньжищи. Она усмехнулась и сказала, что если для вас это деньжищи, то тебе и делать нечего в Валериной камере. Я её успокоила и сказала, что хотела бы лично передать деньги человеку, принимающему решение в тюрьме, чтобы всем было спокойно, но она категорически отвергла моё предложение и сказала, что передача денег только через неё. Я несколько раз, как ты меня учил, возвращалась к этому вопросу и даже дала ей понять, что в случае нарушения договорённостей со стороны администрации Бутырки, мы будем вынуждены получать всю сумму с неё. И даже это её не остановило. Она с упорством требовала от меня деньги и желательно прямо сегодня. Я пообещала этот вопрос обсудить с тобой, потому что не хочу принимать решение в одиночку. Так что теперь мячик на твоей половине.
– Спасибо тебе огромное, Ларсон! Ты проделала отличную работу. Теперь окончательно ясно, что это кидок. Ни одна разумная мать не будет так рисковать ради посторонних ей людей, если только это не риск ради больших денег на содержание своей семьи. Я теперь знаю, как разговаривать с Валерой и Иванычем. Возможно, что в ближайшие дни меня могут лишить связи по телефону в наказание за отказ от сотрудничества или даже отправят на «кичу»[1]. Ты не переживай, если я вдруг надолго затихну. Связь будем держать через Романа.
– Ещё одна плохая новость, Гриш, – чуть ли не плача, произнесла Лариса. – Сегодня звонил Серёжа Гнедков и сказал, что, несмотря на его доводы, Антон Животков принял решение не платить тебе зарплату, пока ты сидишь, и не оплачивать твоего адвоката. У фирмы, мол, сейчас не очень хорошие финансовые возможности, поэтому он принял такое тяжёлое для него решение. Я, правда, адвокату уже всё полностью оплатила и надеялась, что твоя фирма мне всё возместит, но теперь даже не знаю, что делать. Ты же знаешь, у меня в Сбербанке зарплата небольшая, и нам с дочкой еле хватает, чтобы самих себя прокормить.
– Я все понял, Ларисочка! Мне передачки больше не отправляй. Вполне хватит местной баланды. Тем более, я хотел похудеть. Этот вопрос закрыли. Теперь второе. Обязательно свяжись с Шахмановым и попроси его узнать через Валеру или как‑то самому, с чем связано такое решение Антона. Согласовано ли оно с его папой – Сашей Животковым. Я тогда на несколько дней или даже на недельку перенесу свой разговор с Валерой, чтобы быть на связи с тобой и быть в курсе данного вопроса.
На этом они закончили разговор, и Гриша передал трубку Александру.
– Валер! Я поговорил с женой. Она сегодня встречались с твоей. Там маленький вопросик по фигуранту передачи денег. Она, как мало верящий кому‑либо человек, конечно, хотела бы отдать деньги напрямую Володе, хотя мы все понимаем, что это маловероятно. Но я бы побеседовал с ним – пусть он сам подтвердит полномочия твоей жены. По‑моему, это разумно и для всех безопасно.
Чурбанов задумался, а затем широко улыбнулся и ответил: «Конечно, Гриша, я сегодня же поговорю и с Ирой, и с опером. Я думаю, в твоей просьбе тебе не должны отказать. Главное, что у тебя есть такие деньги, и ты готов с ними расстаться в ближайшее время».
– Не волнуйся, деньги готовы, Лариса ждёт только моей отмашки.
– Я тебя услышал.
На следующий день утром из камеры забрали «налегке» Валеру и Сашу. Гриша с Владимиром Ивановичем играли в нарды и обсуждали новости, услышанные по телевизору. Чурбанов вернулся первым часа через полтора и поведал сокамерникам, что его вызывал к себе опер Володя и интересовался, когда будут деньги от новеньких.
– Сегодня как раз десятый день, – сетовал Валера. – Вы с Сашей обещали в течение десяти дней рассчитаться. Вот он и вызывал меня.
– Ну, ты спросил его про передачу денег лично ему, а не через Иру? – поинтересовался в ответ Гриша.
– Конечно, спросил. Он ни в какую. Говорит, что только по отработанному каналу.
[1] штрафной изолятор
