Презумпция виновности. Россия. Наши дни. Книга 3

Григорий попытался было вступить с ними со всеми в полемику, но Илья прервал его на полуслове.

– А с чего ты вообще взял, что не мы обнесли ту квартиру?!

– Как? – выпучив глаза на деда, спросил Григорий.

– А вот так! Почему ты поверил нам, а не веришь полиции?

– Потому, что ваш рассказ кажется мне искренним и правдивым, – находясь в полном тупике, выдал Тополев.

– Никогда не верь словам и эмоциям! – высокомерно, но по‑дружески продекларировал Илья. – Всегда читай первоисточник, обвинительные заключения, приговоры, показания, протоколы судебных заседаний.

И только после этого выстраивай свои суждения. Те, кто за решёткой, всегда будут говорить, что они не виноваты, и все это мусорская подстава. А менты, наоборот – что горбатого могила исправит. Слушай, конечно же, и слушай много, но своим мнением делиться никогда не спеши! Сперва изучи факты на бумаге, а потом уже что‑то утверждай.

Это тебе не только в тюрьме, но и в жизни поможет! Совет, кстати, бесплатный… – и тройка снова залилась веселым заразительным смехом.

Вдоволь нахохотавшись, Илья и Сергей улеглись на лавки и, закрыв глаза, быстро провалились в сон. Юра, видимо, не хотел спать и, сидя рядом с Григорием, у которого бурлил в крови адреналин перед судебным заседанием, продолжил делиться своим тюремным опытом. Негромким и приятным голосом, чтобы не беспокоить своих подельников, он расспросил про бытовые условия на БС, рассказал, что они с Серёгой сидят в общих камерах для второходов, что деда поселили в «хату» ноль‑два на первом продоле, что со связью у них хорошо, не то что на Большом Спецу.

У него персональный смартфон с интернетом, он может смотреть фильмы и по видео общаться с семьей. Подтвердил Тополеву, что бояться общих камер не надо. Наоборот – стоит проситься в них, потому что там его реально подготовят к лагерю и научат тюремной жизни. Выслушав рассказ Григория о попытке развода на деньги его сокамерниками, пояснил:

– Общак – дело добровольное! Никто не может принудить дать на общее. Мошенник так же, как и вор живет делюгой. Поэтому предъявлять за делюгу нельзя. Поэтому сумма на общак от размера ущерба по делу не зависит. Когда у человека язык грамотно подвешен и когда он знает правила игры, то ни один гадёныш не сможет его использовать или нагнуть. Поэтому учите матчасть, дорогой Григорий!

Юра недолго помолчал, задумчиво разглядывая Тополева, будто мысленно боролся с желанием «рассказывать или не рассказывать», и, победив себя, продолжил:

– Конечно, будем верить и надеяться на положительное решение твоей беды, но если попадешь в лагерь, то дам тебе пару советов, которые не будут для тебя лишними. Лучше учиться на чужих ошибках, чем на своих, правильно?

Григорий утвердительно кивнул головой. Конечно, надежда освобождения цвела в нём полным цветом, и дурацкие мысли о реальном сроке, а соответственно и о лагере, он гнал от себя поганой метлой. Но информации, как и патронов, не бывает много. Поэтому тюремные знания и опыт он старался впитывать и запоминать по максимуму.

– После приговора пусть твои родственники напишут заявление начальнику в СИЗО, чтобы тебя отправили не далее пятисот километров от Москвы, – сказал Юра. – А то могут загнать в вечную мерзлоту, где всё здоровье на лесоповале оставишь. Самое главное на зоне – ни в коем случае не ввязывайся в стройки и ремонты! Не покупай никакие стройматериалы или инструменты. Это любимая забава администрации колонии – раскрутить зэков на строительство и потом кинуть с УДО.

Теперь, что касается условно‑досрочного освобождения. Подать заявление можно только через шесть месяцев после приезда на зону, даже если у тебя срок подачи раньше подошёл. Договариваться о положительном исходе суда лучше всего с опером или с отрядником. Расценки где‑то 100–150 тысяч рублей. Главное – не пытайся заинтересовать в себе сотрудников администрации – не отпустят до конца срока.

– Это как? – перебил Григорий.

– Не выбивайся в отличники производства, не будь стахановцем, не показывай, что можешь делать что‑то круче, чем другие. А лучше всего, чтобы они вообще про тебя мало что знали. Но, чтобы не кинули с УДО, объясни – мол, ты не один, и на воле за тебя есть кому хай поднять. И даже до большого начальства дойти. Публичности они больше всего боятся в своем удалённом от мира болоте.

Дверь бокса со скрипом открылась, и судовой охранник, увидев, что двое спят, негромко произнёс: «Тополев! На суд!»

Григорий поднялся, подмигнул Юре, взял свою папку с бумагами и вышел вслед за конвойным. Выполнил команду «руки вперёд», на нем защелкнули стальные браслеты и скомандовали «вперед!». Один сотрудник с надписью на спине «судебный пристав» шёл впереди, второй держал Григория под руку и контролировал направление движения. Они поднялись по лестнице на третий этаж. За окнами лестничного пролёта было уже темно, и Тополев понял, день клонится к вечеру. В здании было многолюдно. Некоторые сидели на лавочках перед кабинетами, кто‑то уже спускался вниз навстречу конвою. Они подошли к 304‑му кабинету, на двери которого висела большая табличка с надписью «Судья Тимакова».

– Та же, что и арестовывала, – подумал Григорий.

Его завели в знакомую клетку зала судебных заседаний. Сняли с рук наручники и ими же закрыли решётку. Он сразу же встретился глазами с Ларисой, которая сидела рядом на скамье, перпендикулярной месту нахождения заключённого. Она улыбнулась ему и тихо произнесла: – Как же ты похудел!! – и её глаза тут же покрылись поволокой слёз.

– Очень хорошо! – задорно и подбадривающе ответил Гриша. – Я же давно хотел скинуть с десяток килограммов.

С соседних лавок послышались негромкие возгласы приветствий. Это вместе с женой приехала её сестра Ленка с мужем Ромкой и их друзья – Руслан и Ира. Они весело махали ему руками, улыбаясь и переглядываясь. С них Григорий перевёл взгляд на дальний от него стол с прокурором и следователем Викторией Черноус. Судьи ещё не было. Рома был на своём адвокатском месте и что‑то быстро писал. Заметив, что его клиент на него смотрит, поднялся со стула, подошёл вплотную к клетке и пожал Григорию руку.

– Ну что, ты готов?! – спросил он его.

– Как пионер, – весело ответил Тополев. – Какие у нас шансы сегодня?

– Неплохие! – даже не моргнув, ответил адвокат.

– А Оксана прислала тебе документы по детям и моему здоровью?

– Нет ещё. Говорит, что часть документов из Израиля ещё не дошли, а до Келидзе из института имени Сербского никак не дозвонятся.

– Это как обычно, – с грустью констатировал Гриша. – Оксану просить что‑то сделать – это как ждать у моря погоды. Всегда всё делает в последний момент и никогда ни в чём не виновата. С вечным оправданием – «ЯЖМАТЬ». Постарайся поторопить её, Рома. И Валеру тоже подключи к этому. Она без пинка с места не сдвинется.

– Хорошо, я постараюсь. Ты пока пообщайся с Ларисой, а я ходатайство допишу быстренько. Ты, кстати, свои реплики выучил?

– Да, конечно! Всё, как мы с тобой проговаривали.

Шахманов вернулся за свой стол, а Гриша повернулся к Ларисе и негромко спросил:

– Ну, как ты?