Презумпция виновности. Россия. Наши дни. Книга 3

Ещё в августе 2013‑го, когда Григорий настолько врос в структуру «Облгаза», что его представили всем директорам областных филиалов и наделили полномочиями личного общения с ними на предмет выполнения работ по объектам, находящимся под их патронажем. Он столкнулся с проблемой отсутствия личного автомобиля. Иногда они ездили по делам вместе с Антоном на его джипе, но в новых условиях при его личных контактах и связях это было политически неграмотно. Конечно, в их семье была машина – пятилетний «Митсубиши Галант», и он иногда пользовался им, когда жене Оксане он был не нужен, но о постоянной эксплуатации по работе и речи быть не могло.

Поэтому‑то Григорий и обратился к жене, прожившей на тот момент с ним 19 лет в браке, за помощью в оформлении на неё кредита на покупку нового автомобиля для его рабочих нужд. Надо сказать, что после рейдерского захвата его компаний в середине двухтысячных, он был нежеланным гостем в банках, поэтому о получении кредита мог даже не мечтать. Оксана выслушала просьбу мужа и, даже не задумываясь, отказала ему, ссылаясь на неуверенность в их дальнейшем будущем. К тому времени разногласий и недовольства друг другом накопилось уже достаточно, и 8 октября 2013 года после очередного скандала Григорий собрал вещи и, попросив Антона заехать за ним, загрузил чемоданы в багажник его внедорожника и окончательно расстался с первой в его жизни семьёй. Пока они с Животковым‑младшим колесили по рабочим вопросам фирмы, Григорий нашёл себе в аренду квартиру у метро «Щукинская», и в тот же день вечером распаковывал чемоданы в свежеотремонтированной двушке.

Однако вопрос с личным автотранспортом так и не был решён. Поэтому, получив заверение Антона в том, что в конце следующего года он может рассчитывать на хороший бонус в размере 2,5 миллионов рублей, он обратился за кредитом на покупку машины к генеральному директору партнёра «Азимута» Андрею Герасимчуку, обещав вернуть деньги, как только получит премиальные. Тот без вопросов после подписания кредитного договора перевел на счёт Тополева почти миллион четыреста тысяч рублей, и счастливый Григорий на следующий день приобрел новенький «Митсубиши Аутлендер» синего цвета.

Естественно, в свете последних событий, Гриша сильно переживал за свой бонус и за свои кредитные обязательства перед компанией Герасимчука. Но, сидя в тюрьме, ничего с этим поделать не мог. Он даже не мог отдать эту треклятую машину в счёт погашения задолженности, потому что ещё летом переписал её на Ларису, опасаясь ареста имущества со стороны Просвирина, который ещё со времен «Медаглии» пытался взыскать с него 50 000 долларов, вложенных им в вексель холдинга, по которому Григорий являлся поручителем. Естественно, эти деньги наряду с собственными деньгами семьи Тополевых, их друзей и знакомых почили в утробе рейдерского захвата в 2006 году. Несмотря на это, Юрий Вячеславович Просвирин с упорством, достойным умалишённого, не оставлял Григория в покое и постоянно пытался получить с него хоть что‑то, временами арестовывая личные счета и натравливая на него приставов. Судя по тому, как Лариса заторопилась с разводом, вопрос о передаче машины Герасимчуку можно было считать закрытым и поднимать его было бесполезно.

Дверь бокса отворилась, прервав размышления Григория. В камеру вошли весёлые и довольные друзья по несчастью во главе с неунывающим дедом Ильёй.

– Продлили на два месяца, как я и просил! – громогласно объявил Михалыч.

– Ты представляешь, дед попросил судью оставить его в заключении! – эмоционально выпалил Юра. – Так и сказал судье, мол, Ваша честь, прошу Вас оставить меня в той же камере, а то у нас там коллективчик подобрался отличный, очень хочу поскорее к ним вернуться. Она аж поперхнулась, услышав такое.

– Дед! Ты, наверное, первый кто попросил оставить его в тюрьме, – предположил, улыбаясь, Сергей.

Дверь снова открылась и появившийся в проеме охранник спросил: – Все с Бутырки?

– Да! – хором ответили все четверо.

– Собирайтесь! Сейчас поедете обратно. Машина уже тут.

Та же ГАЗель с конвойными встречала их во дворе Таганского суда. Их рассадили в той же последовательности, что и утром. Дед снова мучился в «стакане». Когда тронулись с места, словоохотливый конвоир начал расспрашивать о результатах их сегодняшних бдений. Юра с юморком рассказал о подвиге Ильи и реакции на его требование окружающих, Григорий поделился рассказом о своем месяце «продлёнки» и об отношении судьи к нему и его делу.

– Ты особо сильно не обольщайся! – прокомментировал его рассказ ФСИНовец. – Тимакова, конечно, баба правильная и в беспределе раньше замечена не была, но, сам понимаешь, если ей прикажут сверху, то продлит еще на столько, на сколько скажут. Никто против системы не попрёт ради своих убеждений. Ну, только если за деньги, за большие деньги!

– Мы уже давно ездим, многих видели и многое слышали, – вмешался в разговор второй конвоир. – Поэтому и статистику по статьям ведём, и судей многих охарактеризовать можем. Особенно много последнее время наркоманов и мошенников. Ты, видимо, мошенник? – обращаясь к Григорию, поинтересовался он.

– Да, сто пятьдесят девятая часть четвертая, – ответил заинтересованно Григорий.

– Обычно три‑четыре года дают вам. А у тебя сколько эпизодов?

– Пока что три.

– Тогда могут и десять дать. Мы тут возили одного мошенника на суд, у него было более тридцати эпизодов. Дали двенадцать лет по совокупности.

– Так ведь эта статья до десяти лет лишения свободы! Максимум!!! – возразил им, выучивший уголовный кодекс Гриша.

– Это за один эпизод до десятки, а если больше двух, то до пятнадцати! – пояснил сотрудник службы исполнения наказания.

– А что можете про статистику по сто пятьдесят восьмой части третей сказать? – прервал полицейского Юра.

– Так вы чёрная кость?! Квартирные воры?! Элита воровского мира?! – с чувством уважения и неким трепетом начал знакомый Григория по истории с телефоном. Тут я тебе мало что скажу. Таких примеров у нашей бригады было раз–два и обчёлся, не хватит для полноценного анализа. Вас совсем мало осталось, всё больше «нариков» и «кидал».

За разговорами обратная дорога показалась быстрой, да и стояли у шлюза перед въездом в тюремный замок они совсем недолго. Та же деревянная арка при входе, проверка и личный досмотр, перекличка, полупустая сборка. И снова короткое ожидание, знакомый продольный по кличке «Майонез» выкрикивает его фамилию, подъём по переходам и лестницам на Большой Спец. Камера два‑восемь‑восемь встретила его в одиннадцатом часу вечера молчанием и безразличием, даже Руслан Ильин испугался и с ним не поздоровался. Лишь оказавшись в кровати, Григорий понял, что очень голоден, ведь он не ел больше суток – утром завтрак привезли уже после его отъезда в суд, а с собой он ничего не взял из еды. В этот момент он вспомнил наставления Юры, который говорил ему, что на суд надо обязательно брать с собой кроме документов ещё и бутылку воды, фрукты, конфеты и желательно пару бутербродов. Силы нужны, а для этого надо хорошо питаться, с витаминами и глюкозой, чтобы голова варила. Заснул голодным, но счастливым.

С утра на прогулке Руслан поведал Григорию шёпотом, что вчера его весь день накручивали против него, рассказывая, как он всех подвёл и обманул с деньгами. И что Руслан должен выбрать для себя, с кем он – с ними или с Тополевым. Он им ответил, что будет держать нейтралитет. А ещё Валерьянычи очень переживали, что Гришу отпустят домой и чуть ли не плакали от злости. Также Русику по секрету рассказали, что в двадцатых числах декабря Тополева переведут в общую камеру.