Презумпция виновности. Россия. Наши дни. Книга 3

У дежурки Большого Спеца среди прочих выездных он разглядел Аладдина. Того самого мужчину, который был вместе с Чурбановым в автозаке в день, когда его везли в ИВС на Петровке. Поздоровались, обнялись. От него веяло добротой и силой. Широкая улыбка на красивом лице взрослого восточного мужчины, умудрённого опытом. Аладдин был полон княжеского достоинства и силы духа. Курчавые чёрные с сединой волосы, борода, растущая от висков тонкой полоской, усы, красиво обрамлявшие рот, нос с горбинкой и ямочка на подбородке – во всём была видна порода и величие. Ему было около пятидесяти лет, однако глаза были мальчишески озорными, и это придавало ему моложавый вид

Их довольно быстро спустили вниз на сборку, сразу поверхностно обыскали и сверили анкетные данные, надели наручники, посадили в микроавтобус со свободными от решёток окнами, кожаными диванами в ряд и с надписью «Полиция» по периметру. В машине кроме конвоя их было двое, и они, радуясь своему нечаянному счастью, расслабились и стали общаться.

– Куда нас хоть везут‑то? – с приятным восточным акцентом спросил Аладдин.

– В Таганский суд, – раздражённо ответил один из стражей.

– На «продлёнку» что ли? – с удивлением переспросил Григорий.

– Точно, на продленку, – ответил ему Аладдин, не дожидаясь реплики полицейского.

– Я‑то думал на допрос в УВД ЦАО… – разочарованно пояснил Тополев. – Почти три месяца жду следователя, а она всё не приходит.

– Ничего. Сегодня её увидишь в суде и спросишь, почему не является к тебе на доклад, – произнёс конвоир и громко засмеялся.

– А почему так рано везут? У меня срок до пятого января, – продолжал сомневаться Григорий. – Может быть, всё‑таки не в суд, а УВД ЦАО?!

– Нет, точно в суд, – на всякий случай посмотрев в бумаги, утвердительно ответил старший смены конвоя. – Судьи тоже люди и хотят отдохнуть в новогодние праздники. Поэтому все, у кого срок продления выпал с первого по десятое января, продлеваются в последние дни этого года.

– Вот! Исчерпывающий и всё объясняющий ответ! – подхватил Аладдин. – Судьи тоже люди! И этим все сказано… – Гриша хмыкнул, оценив шутку.

– Скажи, пожалуйста, – обратился Тополев к своему восточному соседу по дивану. – На перекличке ты произнёс свою фамилию и имя, такие красивые и длинные, что я не запомнил с первого раза.

– Мамедов Алиаддин Фарзанда Оглы, – произнёс на распев он. – Я по национальности курд и заодно дальний родственник «Шакро молодого».

Услышав имя одного из самых известных воров в законе, конвоиры с уважением посмотрели на своего подопечного.

Машина выехала из ворот бутырского тюремного замка и сразу же окунулась в предновогоднюю праздничную Москву. Украшенные шарами и гирляндами ели на площадях, снежные сугробы на улицах, люди, спешащие по делам, витрины магазинов, манящие надписями «SALE» и «СКИДКИ» – всё дышало грядущим Новым годом. Гриша через окно пассажирской ГАЗели пожирал глазами город, впивался взглядом в лица прохожих, как будто надеясь увидеть знакомое лицо и прокричать: «Я тут! Я живой!». На него нахлынули воспоминания, как он каждый год в это время так же, как и эти прохожие, ходил по Москве, погрузившись в предновогодние хлопоты не замечал проезжающих мимо автозаков. Тогда он и не знал, как они выглядят.

Как назло, пробок было мало, и они быстро домчались до здания суда. В боксах судебной конвойки свободных мест не оказалось, поэтому Грише и Алиаддину пришлось больше часа сидеть в автомобиле и ждать, пока не вывезут утренних отсудившихся зэков. Воспользовавшись случаем, Григорий расспросил своего визави о его беде. Мамедов с удовольствием и в деталях рассказал, кем он был на свободе и за что оказался за решёткой.

– У меня в Волоколамске кондитерская фабрика «Русский шоколад» была, большая с современным немецким оборудованием. Я вообще в этом городе известная персона! Я даже пытался баллотироваться на место мэра в этом году! Но все перечеркнул один августовский день, когда я поехал снимать со своей карточки деньги. У меня есть знакомый, который частенько занимал у меня разные суммы, но всегда отдавал. Вот и в этот раз он попросил в долг довольно много для него – пять миллионов рублей. Я, не задумываясь, ссудил ему. Но в этот раз с отдачей случилась заминка. Он долго мурыжил меня, без конца переносил дату возврата. Наконец он позвонил мне и попросил продиктовать данные банковской карточки, чтобы перевести на неё сумму займа и проценты. Я, естественно, без зазрения совести сообщил ему цифры карты и стал дожидаться поступления. Через пять или шесть дней приходит СМС из банка, что деньги поступили. Я набрал своего знакомого и сообщил ему, что всё в порядке, деньги получены и претензий к нему больше нет.

Прошло больше месяца. Я несколько раз посещал банк–эмитент моей карты по своим делам, но не было нужды или случая, чтобы как‑то воспользоваться этими деньгами. Но вдруг, в этот злополучный августовский день, я забыл на работе наличные и оказался совершенно без денег, а захотелось купить цветы жене и игрушки детям. Я решил заехать в банк и снять в банкомате сотню тысяч на расходы. Вечером у меня дома в Москве была полиция с обыском. Меня обвинили в краже в особо крупном размере. Да, у меня сто пятьдесят восьмая статья часть четыре! – Аладдин прервался и посмотрел на реакцию Гриши.

– Я ничего не понял, – обескуражено произнес Тополев. – Как так получилось?

– Очень просто! – продолжил Мамедов. – Мой знакомый оказался отличным хакером и банковским мошенником. Он поехал в Ставрополь и там открыл фирму по продаже строительных материалов. Снял офис за городом и даже завёз для антуража мешки с цементом, гипсокартон и прочую дребедень. Затем он в ставропольском банке получил машинки для приёма платежей по пластиковым картам, как‑то их перепрограммировал, зашив туда данные моей карты и ещё одного бедолаги. А потом стал набирать заказы на товар с предоплатой. Вот таким образом мне на мою карту поступили деньги не как возврат долга, а, как интерпретирует следствие, за фиктивный товар. Я, естественно, ни сном, ни духом не знал о его проделках, но следователь мне не верит и требует признательных показаний. А я только себе признаться могу, что до сих пор не понимаю, как он это сделал! У меня ума не хватает, чтобы понять до конца эту схему и все технические термины, которыми сыпет на меня следак. Вот ты в банках работал, финансово грамотный человек. Может быть, хоть ты мне объяснишь, как это всё произошло?

– Аладдин! Я сам ничего не понял, правда. Может быть, если ты мне покажешь материалы своего дела, я из него смогу понять, что произошло, и как ты в этом завяз.

– Хорошо, я попрошу адвоката, чтобы он принёс в следующий раз в Бутырку. Или пусть сегодня даст, если у него эти бумаги с собой.

В микроавтобус вернулся старший смены и сообщил, что подследственных готовы принять. На этот раз Гришу и Аладдина посадили в первый бокс, наполненный до предела, забитый ожидавшими суда арестантами. Вытяжка в камере не работала, поэтому от жуткого смрада выкуренных за день сигарет глаза сразу заболели и зачесались.

– Нас тут, как килек в бочке, – подметил весело Аладдин. – И этот дымок и холод от стены… к вечеру будем кильками холодного копчения. – Камера содрогнулась от смеха.