Проклятые короли: Лилия и лев. Когда король губит Францию
Беатриса и Робер
Лорме впустил ее в отель через боковую дверцу, которой обычно пользовались поставщики, так, словно бы ночная гостья была какая‑нибудь лоскутница или вышивальщица, пришедшая к господам сдать заказ. Впрочем, сейчас Беатрису д’Ирсон, закутанную в широкую пелерину из легкого серого сукна, с капюшоном, низко надвинутым на лоб, трудно было отличить от простой горожанки.
Она с первого взгляда узнала старого слугу его светлости Артуа, но не выказала удивления, точно так же, как не выказала его, пройдя через два двора, службы и проследовав за Лорме в барские покои.
А Лорме семенил впереди, шумно дыша, и время от времени оборачивался, бросая недоверчивый взгляд на эту красотку, которая без всякого смущения следовала за ним своей скользящей походкой, чуть покачиваясь на ходу.
«Чего здесь нужно людишкам Маго? – ворчал про себя Лорме. – Какое варево намеревается сварганить эта шлюха на собственном нашем очаге? Ох, уж больно неосторожен его светлость Робер, разве можно пускать такую в дом? Да, мадам Маго знает, что делает: небось какую‑нибудь уродину к нам не прислала!»
Коридор со сводчатым потолком, шпалеры на стенах, низенькая дверца, бесшумно вращавшаяся на обильно смазанных петлях, – и перед Беатрисой предстали сначала святой Георгий, поражающий копьем дракона, потом святой Морис, опершийся на меч, и затем святой Петр, все так же тянущий из моря сети.
А посреди комнаты стоял сам Робер, широко расставив ноги, скрестив руки на мощной груди и уткнув подбородок в воротник.
Беатриса опустила свои длинные ресницы, и по телу ее пробежала сладостная дрожь не то страха, не то удовольствия.
– Полагаю, вы не ожидали меня здесь встретить, – начал Робер Артуа.
– О нет, ваша светлость, – ответила Беатриса, растягивая по своему обыкновению слова, – именно вас‑то я и рассчитывала видеть.
Беатриса сделала все, чтобы устроить это свидание. Уже целую неделю посланцы Маго, почти не скрываясь, добивались встречи с Жанной Дивион, так что весь отель ждал ее появления здесь.
Робер не без удивления взглянул на Беатрису: такого ответа он никак не предвидел.
– Тогда зачем же вы явились? Сообщить мне о смерти моей тетушки Маго?
– О нет, ваша светлость… Мадам Маго только сломала зуб.
– Новость, конечно, хорошая, – сказал Робер, – но вряд ли вам стоило беспокоить себя по таким пустякам. Это она вас сюда послала? Видно, поняла, что проиграет тяжбу, и хочет со мной договориться? Я с ней договариваться не собираюсь!
– О нет, ваша светлость… Мадам Маго не хочет договариваться, она уверена, что выиграет дело.
– Выиграет? Еще чего! Это против пятидесяти пяти свидетелей‑то, которые в один голос заявят, что меня обокрали и обманули?
Беатриса улыбнулась:
– У мадам Маго их будет целых шестьдесят, ваша светлость, и они докажут, что ваши свидетели лгут и что им за это хорошо заплатили…
– Ах так, красавица, значит, вы явились сюда, чтобы дразнить меня, так я вас понимаю? Свидетели вашей хозяйки гроша ломаного не стоят, зато показания моих подкреплены документами, и прекрасными документами, которые я и предъявлю судьям…
– Ах так, ваша светлость? – проговорила Беатриса наигранно почтительным тоном. – Значит, мадам Маго неправильно поняла, по каким таким причинам по всему Артуа идут для вас поиски старинных печатей.
– Печати собирают потому, – раздраженно отозвался Робер, – что мы вообще ищем все старые бумаги и мой новый канцлер приводит в порядок мои архивы.
– Ах так, ваша светлость… – повторила Беатриса.
– Да и вообще не вам меня допрашивать! Это я спрашиваю вас, зачем вы сюда явились. Пришли, чтобы моих людей подкупить?
– Вовсе нет, ваша светлость, ведь я пришла к вам.
– Но чего же вам, в конце концов, от меня надо? – заорал Робер.
Беатриса оглядела комнату. И тут только заметила дверь, через которую ее впустили и которая открывалась между ляжками Магдалины. С губ ее сорвался смешок.
– Значит, все дамы, которых вы здесь принимаете, входят через этот лаз?
Гигант Робер начал терять душевное равновесие. Этот насмешливый тягучий голос, этот короткий горловой смешок, этот взгляд черных глаз, то поблескивающий, то тухнущий под длинными загнутыми вверх ресницами, – все это волновало его.
«Берегись, Робер, – мысленно приказал он себе, – эту прожженную шлюху подослали к тебе неспроста!»
Он уже давно знал эту Беатрису! И уже не впервые она старалась его разжечь. Ему вспомнилось, как в аббатстве Шаалис, когда он вышел после ночного Совета у короля Карла IV, Совета, посвященного английским делам, Беатриса поджидала его под сводами монастырской гостиницы. И еще сколько раз… И при каждой встрече все тот же взгляд, ищущий его глаза, те же плавные движения бедер, та же дерзко выпяченная грудь. Робер не принадлежал к числу мужчин, которых супружеская верность вяжет по рукам и ногам, – нацепи кто‑нибудь на дерево женскую юбку, и он помчался бы туда со всех ног. Но эта девица, принадлежавшая к дому Маго, обделывавшая вместе с его тетушкой все делишки, всегда внушала ему недоверие.
– Вот что, моя красавица, вы, конечно, настоящая пройдоха, но при всем при том, видать, весьма осмотрительны. Моя тетушка верит, что выиграет тяжбу, но вы‑то не ослеплены, как она, и сами понимаете, что ее тяжба проиграна. Вы решили, что раз благоприятный ветер дует теперь не для вашего Конфлана, то будет самое время повидаться с этим Робером Артуа, на которого вы же столько наклепали, кому столько принесли ущерба и чья рука не дрогнет в час отмщения. Разве нет?
По своему обыкновению, Робер шагал взад и вперед по комнате. На нем был короткий кафтан, обтягивавший объемистое брюшко; мощные мускулы ног резко вырисовывались под суконными штанами. А Беатриса из‑под опущенных ресниц следила за ним взглядом, вбиравшим все – от рыжей шевелюры до башмаков.
«Вот‑то, должно быть, тяжеленный», – думала она.
– Но запомните, меня улыбочками не смягчишь, – продолжал Робер. – Разве только вам позарез нужны деньги и вы хотите получить их в обмен на какую‑то тайну. Что ж, я щедро вознаграждаю тех, кто мне служит, но я беспощаден к тем, кто хочет меня провести!
– Мне нечего вам продать, ваша светлость.
– В таком случае, милейшая Беатриса, для вашего сведения и сохранности советую вам как можно скорее переступить порог моего дома, с какой бы целью вы сюда ни пожаловали. Слуги мои зорко следят за входом в поварню, каждое блюдо, прежде чем его подадут мне, пробуют, любое вино сначала отпивают.
Беатриса провела кончиком языка по губам так, словно бы пригубила сладчайшего ликера.
