Противостояние судьбе. День, которого не ждёшь

В стороне стоял чёрный седан. Коротко стриженный мужчина в полупальто обошёл капот «Мерседеса», остановился у задней двери, сложил руки, прижав к низу живота.

Услышав за спиной девичьи голоса, Никита обернулся.

– Ты пойдёшь завтра на физру? – обратилась Рита к одной из подружек писклявым голоском.

– Я‑то! – набросилась на неё Николь. – Ты в своём уме, подруга? Ты лучше у Карины спроси, пойдёт ли она.

– А у меня зачем спрашивать такие вещи, вы и так знаете, мне нравится физкультура, – оправдалась Карина.

– И с каких это пор ты её полюбила? – огрызнулась Николь.

– Ты что, Николь, не в курсе? – Рита, размахивая руками, продолжила: – У нас новый физрук. Не то что Палыч! У Антона Ивановича, говорят, совершенно другой подход к занятиям. Карина от Катьки из параллельного класса узнала. Причём два дня назад. И всё это время молчала. – Рита ткнула указательным пальцем почти в лицо Карины.

– А что такого? – Карина взмахнула рукой, ударила по запястью Риты, как будто комара прихлопнула, продолжила: – Она мне сказала, что он не такой агрессивный. Вместо бега с препятствием волейбол. А поиграть в мяч я завсегда.

– Слушайте, вы! Почему я только сейчас об этом узнаю?

– Ты же ненавидишь физру! – отчеканила Рита.

– Я ненавижу бегать и Палыча – неуравновешенного старикана! Как и все остальные. Короче, подруги! Если что‑то узнаете интересное, не тупое, а на самом деле интересное. Не забывайте сообщать мне.

– О! Смотри, твой водитель стоит. Башку морозит, – пискнула Рита, указывая тем же пальцем в сторону коротко стриженного водителя отца Николь, протирающего стёкла чёрного «Мерседеса».

– У него хоть башка есть, а у вас шапки вместо головы.

– Зато красивые! – сквозь смех добавила Рита.

Девчонки в голос рассмеялись.

– Так ты завтра пойдёшь на физру? – снова спросила Рита.

– Не знаю, наверное. Ладно, подружки, пока. Я побежала, а то и правда папин водитель башку отморозит. А мне потом езди с отморозком в одной машине.

Девчонки снова рассмеялись. Карина и Рита, не обращая внимания на Никиту, прошли мимо. Удалились по пешеходной дорожке, о чём‑то споря. Николь пошла в противоположную сторону к «Мерседесу», внезапно остановилась рядом с Никитой.

– А ты меня сегодня удивил, – неожиданно обратилась она к нему.

– И чем же? – Никита растерянно посмотрел на Николь. Она засунула правую ладонь в левый рукав полушубка, а левую в правый рукав.

– Ладно, Леманн, не скромничай. Ты наконец‑то постоял за себя и даже почти не был тряпкой. Избавил нас на один день от Великана. Так держать, и у тебя всё наладится, поверь мне, – Николь улыбнулась, но не той ядовитой улыбкой, к которой он привык, – приветливо и мило. Она задумчиво посмотрела на него, продолжила: – Ладно, оборванец, пока! – повернулась к нему серым портфелем, болтающимся за спиной, и деловито зашагала к чёрному седану.

Никита задумался. Он пытался найти логическое объяснение поведению Николь. Что заставило разбалованную девчонку сойти с трона и заговорить с ним – «оборванцем». И что за новый учитель, о котором говорили девчонки? Интересно, куда подевался всеми ненавидимый Палыч? Если новый учитель и правда так хорош, может быть, он не будет заставлять Никиту лезть по канату к потолку. Как делал Палыч, уверяя, что только так можно побороть боязнь высоты.

Высокий водитель наклонился, открыл заднюю дверку автомобиля. Николь бросила в салон портфель, затем сама забралась в машину. Водитель снова наклонился, хлопнул дверкой, широкими шагами обошёл автомобиль спереди, сел за руль. Фары «мерседеса» вспыхнули синими огоньками, и он плавно тронулся с места. Проезжая мимо Никиты, Николь выглянула в окно с полуопущенным тонированным стеклом. Показала язык и улыбнулась. Тёмное стекло скользило вверх, пока не скрыло её кривляющееся лицо. «Что сегодня за день такой?» – подумал Никита. Дождавшись зелёного человечка, шагнул на проезжую часть, на пешеходный переход.

 

* * *

 

– Никита, подожди!

Никита остановился на средине перехода, оглянулся. Увидев Таю в белом пуховике и в розовой вязаной шапочке, он вернулся на тротуар. Она широко улыбалась ему, поправляя шарф цвета её шапки.

– Ты ничего не забыл?

– Вроде нет… – Никита задумался. Он перебрал в уме вещи, которые утром взял с собой в школу, но чувства, что он что‑то мог забыть, не испытывал. Разве он когда‑то что‑то забывал? Этого он не мог вспомнить – возможно, потому что забыл.

– Держи, – Тая вручила ему дневник, продолжила: – Ты забыл его у классной.

– Точно… забыл. Спасибо, Тая! – Никита скинул чёрный портфель с изображением на нём красно‑синего Человека‑паука, сунул дневник в боковой карман.

– А про пятёрку, что получил, тоже забыл? – Тая внимательно смотрела, как он ловко закинул портфель за спину (ему показалось, что это было ловко).

– Уже вспомнил, – Никита улыбнулся правым уголком рта, поправляя перекрученные лямки рюкзака, впившиеся ему сквозь тоненькую выцветшую куртку в плечи.

Тая, опустив глаза, кончиком полусапожка провела по снегу. Словно что‑то хотела попросить, но стеснялась.

– Ты не слишком занят, может, погуляем? Проводишь меня до дома? – Тая вопросительно смотрела карими глазищами на Никиту, отчего ему стало не по себе. Само собой! Разумеется, его не нужно уговаривать. Просто оказалось, что Тая смелее его. Столько раз, имея возможность пригласить её гулять, не приглашал. От страха? Может, совсем чуть‑чуть и боялся… Скорее потому, что так близки, как сейчас, они раньше не были. Ему кажется, что они становятся настоящими друзьями, и от этого ему так хорошо, так легко и тепло на сердце или в груди – в общем, где‑то там.

– Я… я не знаю… если можно… наверное.

Никита уже не рассчитывал на то, что у него появится друг. Хоть и девчонка. Он не планировал совместные прогулки. И всё же охотно желал развеять своё одиночество. Тем более она жила неподалёку от него в пятиэтажке.

Тая рассмеялась, толкнула Никиту в плечо.

– Тогда пойдём!

Дождавшись нужного сигнала на светофоре, Тая пошла по пешеходному переходу. Никита улыбнулся, не веря в происходящее, зашагал следом. Он словно попал в сказку или в параллельный мир, где у него есть друзья и нет проблем. И всё в этом мире с самого утра такое яркое, такое прекрасное. Если не учитывать инцидент с Эдиком – да и то всё закончилось хорошо. Даже снег кажется белее, чем вчера. И вообще, кажется, жизнь налаживается!

 

* * *