Путь Создателя. Часть I. Время жить

Сознание вернуло его в реальность, и все ощущения нахлынули с новой силой, внутри все горело. Боль, словно пламя, сжигала изнутри, сколько он сможет еще вынести. Осталось просить Создателя о пощаде, чтобы скорее смерть настигла его. Время словно остановилось или это секунды стали длиннее. Выносить этой агонии, уже нет сил. Хочется кричать, но горло горит, будто охвачено пламенем. Каждый вздох причиняет боль. Воздух, словно раскаленная лава, заполнял легкие. С каждой каплей крови, жизнь постепенно утекала. И сколько еще нужно таких капель, чтобы это мучение наконец прекратилось, в ушах звенит, руки онемели. Умирать вечность, это мучительно. Он приоткрыл глаза, все в тумане и нет четких очертаний. Солнце уже было на самом верху, припекало, его жар становился только сильней и ощущался на коже, как раскаленная сталь. По лбу стекали капельки пота и, попадая в глаза, жутко жгли. Послышался стук копыт, сердце готово было провалиться в пятки, вероятно, это вернулся Шон, чтобы добить его, либо это случайный путник. В любом случае спасение, либо от меча, либо от добрых рук. Элиот несколько раз моргнул, чтобы сфокусироваться, пытаясь разглядеть. Но все было расплывчато и не четко, наконец, он увидел очертание лошади. Ослепительно белая кобыла сияла в лучах солнца, казалась совершенно неземной. На лошади сидело изящное существо, светлое, воздушное, окутанное голубым сиянием. Он готов был поклясться, что увидел ангела и закрыл глаза. Когда снова приоткрыл их, всадница была перед ним. Небесно‑голубое с белым платье струилось, нежно обтекая ее фигуру и придавая сияние ее бледной коже. Темно каштановые волосы волнами спадали на плечи и грудь, мягко обрамляя ее прекрасное встревоженное лицо. В больших голубых глазах стояли слезы. Их взгляды встретились. Агония отпустила и боль, словно ушла на второй план, перестала быть его частью. Умиротворение и покой, живительной волной окатили его измученную душу. Будто Создатель услышал его мольбы, и послал к нему ангела‑спасителя, чтобы прекратить мучения и забрать в иной мир. С ней хоть на край света, хоть в ад, хоть на небеса. Все стало неважным, наверно смерть так и приходит, ни боли, ни страдания, только покой… Но было в этом видении и еще что‑то неописуемое, какое‑то невероятное притяжение, когда все меняется вокруг. Будто глоток живой воды пробудил внутреннюю силу, открыл дверь в новую жизнь. Тьма отступает, а в сердце тает лед, освобождая душу и подталкивая к чему‑то новому, светлому и такому долгожданному, что делает тебя сильнее и разгорается пламя, освещая все вокруг. Сердце его наполнилось теплом.

Женщина спрыгнула с лошади и подошла к нему ближе. Ее глаза были полны печали, а его дыхание сбилось, и боль опять вернулась, давая понять, что он еще жив. Он собрал остатки сил и попросил о помощи.

– Держись. – произнесла женщина.

Он слегка улыбнулся, насколько это было возможным и, почувствовав облегчение, его сознание опять унеслось из этой реальности.

Чтобы опустить крест на землю ей пришлось повозиться. Когда, наконец, все было готово, она оторвала от нижней белой юбки своего платья большой кусок ткани и принялась рвать его на длинные лоскуты, чтобы подготовить материал для перевязки ран. Как только она вытащит клинки, кровь хлынет и нужно будет её как‑то остановить.

Когда он опять стал приходить в сознание, то лежал на спине, все еще пригвожденный к бревну, ему было чуть легче. Женщина собиралась вытащить первый клинок. Она склонилась над его рукой, ухватилась за рукоять клинка, но тот достаточно глубоко зашел в дерево, и потребовались значительные усилия, чтобы выдернуть его.

Наконец, когда клинок поддался, и она рывком выдернула его из плоти, мужчина застонал. Он собрал всю волю и сжал челюсть, чтобы не закричать, не хотел ее пугать и пытался проявить мужество. Рана закровоточила, а на ее глазах навернулись слезы. Не веря своим ощущениям, она моргнула несколько раз, и несколько капель упали ему прямо на ладонь возле раны. Она быстро стерла их куском ткани, чтоб они не попали в рану. Промокнув кровь вокруг раны с внешней и внутренней стороны кисти, приложила сложенные тампоны из ткани и стала заматывать рану. Он стонал, но держался. Она понимала, что сейчас причиняет ему сильную боль и словно чувствовала ее сама. Замотав кисть, она перерезала веревку, которая послужила жгутом и удерживала руку в неподвижном положении. Затем принялась за вторую. Пока она это делала, ни разу не взглянула на него, ей было страшно видеть его мучения, и так хватало острых ощущений. Слезы текли по щекам, чего в принципе не могло быть, но ей было не до этого. Остановить она их не могла. Все эмоции, которые ее переполняли, боль, которую чувствовала так, словно дышала ей, как воздухом, разрывали грудь и комом подступили к горлу. Только слезы нашли выход. Справляться с эмоциями было некогда, каждая минута дорога. Человека надо освободить и перевязать раны, пока он не потерял слишком много крови. Наконец, она перевязала вторую руку и разрезала веревку, удерживающую ноги. Он был свободен.

Женщина вытерла лицо от слез и приблизилась к нему, чтобы помочь встать. Привлекательный мужчина, брюнет с серыми глазами, лицо суровое, немного вытянутое с широкими скулами, широкий лоб, глаза, нос, рот, – все было гармонично. Даже синяк и разбитая губа его не портили. Пока она рассматривала его вблизи, к ней неожиданно пришли новые ощущения, что‑то шевельнулось внутри и возникло непреодолимое притяжение. Но с этими ощущениями ей сейчас разбираться не хотелось.

Все тело словно деревянное, мышцы не слушаются, агония прошла, оставшаяся боль терпима, он попытался встать, она подхватила его и помогла. Он застонал, совсем забыв, что с левого бока у него рана и прижал рукой. Женщина увидела, что кровавое пятно увеличилось, ее охватила паника, он ранен серьезно. Что же делать? И некого позвать на помощь! Она оторвала еще большой кусок нижней юбки, разорвала остатки рубахи, а когда увидела кровоточащую рану размером с ее ладонь, то чуть не потеряла сознание. Собрав всю волю, она протерла кровь и грязь вокруг раны оставшимся куском и приложила сложенную вчетверо чистую ткань, чтобы остановить кровь. Ему было больно, но он терпел.

– Нужно остановить кровь. Придержи ткань, а я замотаю.

Пальцы его не слушались, он с трудом прижал ткань на ране, а в это время она начала перевязывать ее. Замотав достаточно туго, чтобы остановить кровотечение, она подняла глаза и встретила его пристальный взгляд. Серые, глубокие глаза поглотили ее мысли. Его взгляд был полон благодарности, благоговения, любопытства и было в нем что‑то еще. Она с трудом отвела взгляд, ощутив укол смущения и, кажется, к ее щекам прильнула кровь. Еще раз взглянула искоса на него, он не отводил глаз, разглядывал ее.

– «Что со мной происходит. Я чувствую биение сердца, чувствую боль, эмоции, у меня текут слезы. Я смущена и кажется, покраснела…» – мысли галопом неслись в голове. – «Что мне с ним делать? Я не знаю, куда идти… А ему нужна медицинская помощь… Как же мне ему помочь?!» – ее размышления прервал его голос.

– Меня зовут Элиот. А как имя моей спасительницы? – он смотрел на нее с любопытством и заметил ее смущение. Когда она опять взглянула на него, легкий румянец окрасил ее бледное лицо. Она была очаровательна в своем смущении.

– «Имя, он хочет услышать мое имя… Какое же у меня имя?! Где моя память…» – вопрос вверг ее в замешательство. – «Давненько ее никто не называл по имени, ведь это было вечность тому назад, и как ее звали тогда», – она не могла вспомнить. – «О‑о‑о! Ну какое же имя ему назвать? Хоть бы одно на ум пришло…»

Она выглядела так, словно сошла с небес, он не встречал никого похожего раньше, хотя объездил практически все срединные земли и знал немало красавиц средиземья, но она была какой то иной. Может и вправду она ангел и Создатель ее направил к нему во спасение.

– Ты ангел? – спросил он, не дождавшись ответа.

Этот вопрос ее немного расслабил и развеселил, она улыбнулась.

– Я?! Нет! Я… – но она не успела ответить, ее привлек стук копыт, и она обернулась в ту сторону, откуда ей показалось, что доносится шум.