Путь в Никуда

Святой отец пересек коридор и в задумчивости спустился по лестнице, не заметив послушника, который как обычно сделал короткий поклон. Эприн был удивлен: его старейшинство именно попрощался, не обещая в будущем встречи. Неужели, совершая неприятное открытие, подумал святой отец, Эрх не рассчитывает дожить до следующей дня, недели, месяца, неужели так слаб?

От неприятных мыслей Эприна отвлек Аркус.

Святой отец пешком добрался до школы и уже минут десять ожидал старого знакомого в коридоре у окна напротив двери аудитории, заведомо узнав у распорядителя занятий, какие и где предметы читает Аркус.

Аркус появился минуту спустя после того как шумная толпа учеников схлынула. Он остановился в двери, и мгновение рассматривал гостя как призрака.

– Ты это, или не ты? – наконец вымолвил Аркус.

– Подойди и потрогай, – усмехнулся в ответ Эприн.

– Да уж, я, пожалуй, поверю, что ко мне пришло бесплотное создание, а не ты. Я тебя давно…

– И я тоже давно тебя не видел. – Эприн в приветствии поднял ладонь. Аркус в ответ заключил ее в замок. Со стороны это выглядело на безмолвный поединок. Друзья смотрели пару секунд друг другу в глаза, не размыкая ладоней.

– Пришел вернуть заблудшую душу в мир вечности и безмятежности? – спросил Аркус.

– Вовсе нет. Просто решил тебя увидеть, да и есть один вопрос.

– Тогда пойдем в аудиторию. Следующие занятия не скоро, так что времени поболтать хватит.

Они вошли внутрь.

Если в коридорах школы гулял сквозняк, то здесь в классах воздух показался Эприну вязким и удушливым. Окна были закрыты. Они располагались высоко от пола и пропускали мало света, это навеяло то ли тоску, то ли почудилось, что капля неясной обреченности человека, запертого ненадолго в ограниченном пространстве, растворена в атмосфере. Ряды деревянных безликих скамеек стояли перед большим столом преподавателя. Те скамейки, что пониже – сидения, те, что выше – столы. Эприн не решился бы назвать их столами. Это были именно скамейки, только больших размеров. За преподавательским столом располагалась черная доска, стоящая на широких опорах.

– Не знаю, что ты здесь находишь, – посетовал Эприн. – Ты мог бы вести занятия и в храмах Двуликого. Неужели бы не нашли для тебя чего‑нибудь попросторней, а не эту могилу? Хоть класс и большой, но все равно – неприятное место.

– Я руководствовался не размером.

– А чем же?

– Расположением. Подальше от храмов.

Порой в речах Аркуса звучали колкости, направленные на Двуликого и его круг, но в тоже время он никогда не выступал против, никогда не переступал красной черты. Аркус не настолько глуп, и все‑таки жизнь его – путь по острию ножа, решил Эприн.

– И еще, я считаю, что знания принадлежат всем, – сказал Аркус. – Ребенок знатных родителей, так и черни должны знать то, что знаем мы.

– А нужны ли им эти знания? Дети благородных кровей делают военную карьеру, или пытаются пробиться поближе к королевскому трону, получить благоволение его величества. Наши знания им не помогут. Ну, а чернь?

– Я не ведаю, нужны ли им наши знания, мое дело дать, а принимать решения – это их дело. Но ты не для этого встретился со мной?

– Верно. – Эприн сел за ученический стол.

– Говори. – Аркус подошел к черной доске. – Кого или чего касаться будет твой вопрос?

– Змеелюдов.

– Серьезно? Но, по‑моему, это всего лишь легенда.

– Да. Но со мной приключилась одна история. Ты знаешь, что я приписан к отряду командира Глоза?

– Да, – кивнул Аркус. – Слышал. Ты говорил.

И Эприн коротко рассказал о том странном существе, которое напало на солдата Барра.

– Мда… – Аркус заглянул за доску, пошарил рукой и достал кусок мела. – Действительно, лучше бы это осталось легендой. Ты ведь ничего не приукрасил, не домыслил?

– Ты не томи меня. Я вижу по глазам, у тебя появились мысли.

– Да никаких особых мыслей. Если полагаться на легенды, то да, это был змееелюд. Кровососущая гадина, разумная человекообразная змея с гипнотическими способностями. Но, возможно, это просто неизвестное животное, живущее в лесу.

– Неизвестное? Ты шутишь? Ведь это был никакой‑то там неведомый лес, а…

– Погоди, погоди. – Аркус поднял руку с мелом, будто угрожал этим белым камнем собеседнику. – Погоди. Смотри.

Аркус нарисовал на доске в центре небольшой круг и заштриховал его. Затем заключил этот круг еще одним большего диаметра, завершив странную композицию двумя жирными точками. Одна находилась в пределах большого круга, а другая за его границей.

– И что это? – спросил Эприн.

– Это мы и мир, окружающий нас. Вот круг заштрихованный – мы. Большая окружность – предел наших знаний. Все, что находится в очертаниях, мы знаем. – Аркус указал на точку в границах большого круга. – Но есть явления и предметы такие, которые не можем объяснить. – Аркус обвел точку за пределами круга. – Так вот, твое существо или животное, оно еще неведомо нам, поэтому я надеюсь в будущем на вполне разумное объяснение странного и пугающего происшествия, свидетелем которого ты стал. Так что о змеелюдах. Мы можем только строить предположения. Не более.

– Значит, нам не выйти за очертания круга и не приблизиться к той точке?

– Нет, Эприн. – Аркус отрицательно покачал головой. – Нет. Но мы можем увеличить диаметр круга и тем самым приблизиться к разгадке.

– А как же озарение? Чутье?

– Это… Хотя… – Аркус вернул мел на место. – Я слышал одно утверждение. Может, и ты его слышал. Оно звучит так: есть предположения, которые в итоге, на перспективу оказываются верными, но доказать их правдивость или лживость никто в данный момент не может.

– Допустим. – Эприн задумался.

В его ум, словно в невод, попалась очевидная мысль:

– То есть, твое предположение, что это лесной хищник, например, пока невозможно проверить?

– Да. Лишь принять на веру.

– Это означает только одно. Твое предположение нельзя опровергнуть, но и нельзя утвердить.

– До тех, пор пока кто‑то не решится поймать это животное.

 

3. Город мертвецов