Разрушенный рыцарь
Сердце Терезы сжалось. От этого звука. Он был прекрасным. Его глаза тоже беззаботно улыбались. В них плясали искорки искренней радости. Едва заметная ямочка справа на щеке была такой очаровательной, когда он широко улыбался. Ей. Эта улыбка была предназначена только ей. И от осознания этого у Терезы перехватило дыхание. Она завороженно смотрела на него, не в силах отвести взгляд. Любуясь этим редким явлением… Ей вдруг захотелось зажмуриться. Закрыться в себе. Спрятаться от света, который он излучал. Потому что Тереза знала: рано или поздно она сгорит в нем…
«А что, если я попробую коснуться снова?..» – подумал Рафаэль и решился. Все еще улыбаясь, он прижал губы к ее запястью, нежно целуя его.
От прикосновения его горячих губ девушку словно током пронзило. Тепло от поцелуя стремительно распространилось по всему телу, вызывая мурашки по позвоночнику и дрожь в груди.
– Ты что творишь? – прошептала девушка, вырвав руку из его теплой ладони. – А как же запрет?
– Наказываю за то, что ты меня облапала, – подмигнул ей парень. – Снова посмеешь меня коснуться, и мои губы окажутся уже в другом месте, радуга.
– Ты невозможен. – Девушка поспешно вскочила с места. – Все, я отдохнула. Пошли.
– Как прикажешь, моя госпожа, – поддразнил он в уже привычной манере. Встал следом и небрежно швырнул ей куртку.
– Спасибо от лица моей задницы.
Тереза захихикала. Чертов Тернер мог быть ужасно обаятельным, когда хотел этого. Она бы соврала, если бы сказала, что чувствует себя рядом с ним некомфортно. Напротив. С ним было тепло, волнующе, и еще был целый спектр эмоций, которые она пока не могла распознать. Они продолжили путь в спокойной тишине, пока Рафаэль не вывел ее из рощи к домику на дереве.
– Как красиво!
Девушка с восхищением осмотрелась по сторонам. Место было просто чудесным. Безмятежная гладь озера изгибалась изящной линией. Тростник тихо шелестел над водой, а деревья, в кронах которых весело щебетали птички, склоняли к озеру свои ветви. Домик был словно из сказки. Расположенный довольно высоко от земли, он был большим, уютным, и каким‑то удивительным образом ощущалось, что тот, кто его строил, вложил в него всю свою душу. От него веяло детством, беззаботностью и свободой.
– Добро пожаловать в мое тайное убежище, радуга.
– Это замечательное место, Рафаэль, – с искренним восхищением выдохнула Тереза, робко улыбаясь.
В его глазах мелькнула благодарность, словно ее одобрение было важно для него. Привычным жестом Рафаэль раздвинул густые ветви:
– Поднимайся.
С этими словами Тернер взобрался по веревочной лестнице в домик на дереве и терпеливо дожидался, пока девушка последует его примеру. Терезе нравилась высота, поэтому она охотно поднялась за парнем и закинула лестницу на ближайшую ветку. Рафаэль открыл дверь, приглашая ее войти. Тереза прошла внутрь, замирая от восторга. Ее глаза горели, пока она внимательно изучала убежище Рафаэля. Возможно, все это не имело значения, было обычной чепухой… Но она чувствовала себя так, будто они разделили вместе особенный секрет.
В детстве Тереза не играла с другими детьми. У нее банально не хватало времени. А когда удавалось выкроить свободную минутку… С ней не хотели играть другие дети. Они считали ее снобом. И никогда не принимали ее в свою компанию. Несмотря на отличные оценки, веселый нрав и дружелюбие, она не смогла завоевать их расположение. Напротив, дети только сильнее ее возненавидели. За то, что она всегда была впереди них.
Ее дразнили выскочкой и обходили стороной, будто она чумная. Сначала девочка пыталась исправить ситуацию, изменить их мнение, как старалась заставить родителей полюбить ее… Но одноклассники начали этим пользоваться для собственной выгоды. Тереза всегда давала всем списывать, лишь бы ее пригласили на перемене поиграть с ними в салки. Так продолжалось до тех пор, пока она однажды случайно не услышала, с каким отвращением о ней отзываются за ее спиной. Это открыло ей глаза.
И она ответила им тем же. Грубостью и высокомерием, в котором ее так любили обвинять. Любое поддразнивание сверстников она отражала словесными выпадами. Как она ни старалась убедить себя действовать по заповеди «Но кто ударит тебя в правую щеку твою, обрати к нему и другую»[1], ей это не удавалось. В конце концов ее оставили в покое, не желая связываться. Тереза сконцентрировалась на учебе. И перестала тянуться к сверстникам. Они стали лишь серым шумом, назойливым фоном, который ее не интересовал. Только Ирэн удалось пробиться сквозь ее броню. Она была ее первой настоящей подругой. Переезд в Данверс стал бы глотком воздуха в этой удушающей реальности, если бы родители не последовали за ней.
Тереза никогда не играла ни в прятки, ни в настольные игры, не водила хороводы, как обычные дети ее возраста. Она выросла погруженной в свой мир. Лишенный красок. Серый. Иногда ей казалось, что она так и осталась ребенком. Но это не мешало ей относиться к людям так, как они того заслуживали. Тереза была острой на язык и не стеснялась говорить что думает. Окружающим это не очень нравилось. Она могла спокойно поставить раздражающего ее человека на место, никому не дать себя в обиду… Кроме родителей. Им она не могла и не хотела перечить. Проклятие! Девушка тряхнула головой, словно отгоняя от себя неприятные воспоминания.
Дом состоял из единственной комнаты с самодельными скамьями и столом. Интерьер дополняли лоскутные одеяла и расписанные орнаментом наличники окон. Но главным украшением были, конечно, толстые ветви дуба, «проросшие» сквозь пол и крышу домика. Тереза бережно провела пальцами по шероховатой коре.
– Ты его не срубил.
– Оно ведь живое.
Тереза подняла голову, сталкиваясь взглядом с черными, как тьма, глазами. Кто же ты на самом деле, Рафаэль Тернер? Как он мог быть таким чутким сейчас и отстраненным, ну… всегда?
– Люди хуже, – ответил он на ее безмолвный вопрос.
– Ты давно его построил? – поинтересовалась девушка, доставая блокнот.
– Много лет назад. С тех пор он пережил и бури, и снегопады. Мне часто приходилось его чинить, чтобы дом не развалился.
Рафаэль уселся на цветное одеяло, расстеленное на деревянном полу.
– Это место тебе дорого.
Девушка опустилась рядом с ним и прижала блокнот к груди.
– Помню, как целыми днями трудился, чтобы сделать его лучше, украсить мой маленький мир, заключенный в этом домике. Сначала я притащил сюда ковер из дома, который пылился у меня в комнате за дверью. Расстелил его, довольный собой. – Рафаэль усмехнулся, погружаясь в светлые воспоминания. – Собственноручно сколотил стол и две скамейки. Но мастер я был неумелый и все руки занозил. – В уголках его черных глаз появились веселые лучики морщинок.
– Ты приводил сюда друзей? – Она с любопытством смотрела на Тернера.
[1] Мф. 5:39.
