Регул

Ого! Да это не просто ваза и тарелки! Это маленькие облачка, что едва касаются стола. Когда Софий пожелал съесть порезанных овощей, облачко с ними подлетело ближе, так, чтобы ему не пришлось тянуться.

– Ладно, видимо тебя уже не переделаешь, говори! – сдался Софий, глядя на мои вопрошающие глаза и плотно сжатые губы, дабы удержаться от вопросов.

– Почему такие странные тарелки? Как это возможно?

– Ребенок‑почемучка! – покачал он головой, – мне так вздумалось! Поверь, здесь все немного по‑другому, нежели на земле. У нас нет шаблонов или стандартов, мы делаем так, как нам заблагорассудится, конечно, если дело не касается работы.

Я сообразила, что лучше порадовать мудреца своим молчанием и принялась за еду. Ели мы руками. Еда моментально растворялась во рту, а в нос ударял пряный запах хлеба и масла с травами. Тяжести в желудке не ощущалось, напротив, у меня возникло чувство, что я никогда раньше не понимала вкуса! А точнее чувствовала, но только на треть от того, что я испытала здесь. Как будто кровь, с поглощением кусочка пищи, наполнялась энергией и желанием творить. Во рту было так вкусно, что глаза закрывались сами собой, а запах стоял, наверное, до первого неба. Я почувствовала прилив сил, тело было как после долгого здорового сна и пробуждающей зарядки. Сытость была быстрой и много пищи не требовалось. Я осушила залпом маленькую пиалу с темно‑красной жидкостью, и это произвело на меня весьма сильный эффект. Я не успела спросить у София, что это такое, как он сам озвучил – пуэр.

– Софий, а вы здесь живете один?

– Да, мы все живем по одному. Но у меня есть домашнее животное.

– А почему здесь так мало женщин? Никто не женится? У вас тут как в монастыре, да? – чаёк давал о себе знать.

Софий улыбнулся:

– У Чистейших не должно быть женщин. Они любят всех живых существ – людей и животных одинаково. А женщина не выдержит такого расклада. Ей нужно отдавать всего себя. Но я нашел выход! – сказал он это очень по‑театральному, а для пущего эффекта взмахнул своей «рясой» и исчез, как волшебник.

Я тем временем окинула нетрезвым (или слишком трезвым?) взглядом перекрестные неба. Неужели это чудо создало то существо, что так просто сидит и разговаривает со мной?

– Вот! – Софий вернулся с деревянной статуэткой и поставил ее прямо передо мной на стол. На меня уставилась деревянная курица. У нее была человеческая женская грудь и ягодицы, а в руках держала сковородку. Морда выражала недовольство.

– Что это? – у меня открылся рот вместе с кусочком хлеба.

– Это мне напоминание, когда вдруг начинаю задумываться о жене. Кстати! Раз уж ты здесь, поможешь старичку?

– Да, но чем?

– Я запишу твой голос на диктофон, а потом вставлю запись в статуэтку. И при нажатии кнопки, она будет очень назойливо кудахтать!

– И, что, простите, мне нужно покудахтать?

– Ну услужи дедуле, мой голос –мужской – не годится! Давай, это очень просто. Но только с выражением, – нужно сыграть разъяренную курицу!

– Вы шутите надо мной? Не буду я никуда кудахтать! Уберите ее куда–нибудь подальше!

– Чего убрать? Овощи?

– Да курицу эту уберите!

– Какую курицу? Я не ем мясо.

– Да что же вы в самом деле! – я вскочила, и стул уехал на несколько метров назад. – Это розыгрыш или какая‑то проверка? Или вы слишком долго постились?

– Я привел тебя к себе отдохнуть и угостил, чтобы ты набралась сил для, как ты правильно догадалась, новых испытаний. Но они начнутся только утром. Что ты сейчас видела?

– Вы принесли статуэтку и сказали, что…

– Что я сказал? – одной своей интонацией Софий дал мне повод задуматься о том, что я говорю.

– Ничего. Похоже, у меня галлюцинации были… Это от усталости, скорее всего. Тяжелый день…

– Это действие чая. Не успел предупредить, что здесь все ощущается гораздо быстрее и намного сильнее, чем на земле.

Я отставила пиалу подальше и задумалась.

– Я думала, что вам не положено есть такую вкусную пищу и иметь роскошь… Воздержание, отсутствие пристрастий. Вы же Чистейший…

Софий хмыкнул и выпил чая. Затем поддел зубочисткой кусочек сыра и нарочито аппетитно причмокнул. Затем улыбнулся мне и сказал:

– Есть можно! И наслаждаться тем, что дали нам в дар. Этим небом, этой едой. Но пользоваться этими благами, как ты правильно заметила, – без пристрастия. Ведь они помогают нам набраться сил, настроения и творить. Когда же человек начинает в себе что‑то сильно подавлять или запрещать себе, у него в руках оказывается обратная сторона медали. Его энергия и мысли направлены на то, чтобы не дать себе что‑то сделать. Очень много сил уходит на это. Если человек позволял бы себе наслаждения в разумных количествах, его голову бы занимали другие вещи и силы бы уходили на них. А все остальное было бы благоприятным фоном. Важно то, на чем ты ставишь фокус, а что – делаешь фоном.

– Согласна с Вами. А я в земной жизни «грызла» себя за получение удовольствий, а от того их хотелось еще больше. После ваших слов, мне подумалось, что, если бы я позволяла себе наслаждаться жизнью и ее дарами, но делала бы это не на постоянной основе, то моя жизнь сложилась бы более гармонично. Деятельность в приоритете, а еда и прочие удовольствия – как душевная подзарядка.

– Именно так. «Дурные» гедонисты – это ведь те, кто полагает, что главная цель жизни – удовольствие. А правильные гедонисты – те, кто не отвергает наслаждений, но целью являются не они, а добрые дела, отношения, развитие.

– Да… Что ж, мне пора собираться и готовиться к первому испытанию. Я встала из‑за стола и почувствовала прилив сил. Местная еда творит чудеса!

– Спасибо за компанию! Рад видеть тебя снова в наших рядах.

– Спасибо, Софий. Я тоже рада знакомству и благодарна за заботу! Мы на шестом этаже?

– Да, пойдешь прямо, мимо озера увидишь лучи и сможешь спуститься. Цепляйся за луч, который идет под тридцать градусов, он прямиком доставит тебя до арки твоего общежития.

Я уже повернулась, готовясь спрыгнуть с балкона, но Софий меня остановил:

– Осторожнее с Шоном. Он – славный малый, но из‑за него в прошлом у тебя были проблемы.

– О каких проблемах речь? Я не представляю, чтобы он мог сделать что‑то плохое или обидеть.

– Просто послушай меня. Сократи общение с ним до минимума, хотя бы пока ты еще не прошла все испытания и не закрепилась здесь, как член кампании. Поняла меня?