Реквием города кошек

Впрочем, на сей раз Артем развивать подобные мысли не стал, а принялся вспоминать, совпадали ли предыдущие самоубийства ребят с полярными сияниями? Сам он видел это сказочное явление всего два раза – вчера и когда‑то весной, то ли в марте, то ли в апреле. Но вот в тот ли самый день, когда кто‑то из школьников свел счеты с жизнью?.. Потом, ближе к лету, ночи стали короткими, темнело поздно, и Артем уже попросту спал, когда полярные сияния могли быть видны. Летом тоже было как‑то не до них… Где бы можно узнать, когда эти сияния у них в Кошково случались?

И как бы точно вспомнить, в какие дни совершались самоубийства? Тут уж тем более у мамы с бабушкой лучше не спрашивать! А из друзей тоже вряд ли кто‑то записывал… Артем усмехнулся, хотя ему было вовсе не весело. Странные поступки незнакомых мальчишек и девчонок были не только ему непонятны, они доставили Артему настоящую боль. Разумеется, он не признался бы о своей излишней чувствительности никому, даже Сереге, но сам‑то он переживал, еще как! Жальче всего ему было родителей погибших. Он представлял себя, лежащим в гробу, страшные, почерневшие от горя лица мамы и бабушки – и ему становилось так беспросветно тошно, что хотелось выть!.. Уже после первого случая с тремя подружками, то ли выпавшими, то ли выпрыгнувшими из окна, Артем дал себе честное слово никогда не решать никакие проблемы подобным способом. Да и какими должны быть те проблемы, чтобы смерть показалась меньшей из них?.. Несчастная любовь? Чушь! Вот он, Артем, любит Иру? Наверное, да… А она его? Нет, конечно! И что – вешаться теперь из‑за этого? Вот еще!.. А еще в местной газете писали, будто ребят в школе довели. Тоже туфта полная!.. Кто знал этих пацанов и девчонок, говорили, что они были нормальными ребятами, а некоторые учились чуть ли не без троек. И в школе их никто не «доставал». Понапишут в этих газетах! Кто их вообще в эпоху интернета читает? Он – и то прочитал потому лишь, что бабушка, которая эти газеты и покупала, оставила одну на столе открытой как раз на той самой заметке, вот она ему в глаза и бросилась.

Стоп! Артем свесил ноги с дивана, сел. Газеты… Конечно же, газеты! В них писали о самоубийствах, в них были соболезнования родственникам, там обязательно указаны даты… А еще, в газетах могло быть написано и о полярных сияниях! Артем вскочил и побежал в прихожую одеваться.

– Ты куда? – выглянула из кухни бабушка.

– В библиотеку! – ответил Артем, натягивая красную куртку.

– Артем, я тебя серьезно спрашиваю! – нахмурилась бабушка.

– А я тебе серьезно и отвечаю, – удивился внук.

– Магнитные бури, что творят!.. – покачала головой Тамара Матвеевна и скрылась за кухонной дверью.

 

В библиотеке Артем просидел до самого вечера, чем вызвал искреннее удивление заведующей читального зала. Школьников она у себя раньше видела, когда им нужно было найти материал для сообщения, доклада. На большинство подобных тем она заранее приготовила подборки книг и журналов. Но в последние годы ребята чаще пользовались для этого интернетом, чем библиотекой. А уж чтобы вот так – полистать подшивку местной газеты, которая и самой‑то ей была малоинтересна из‑за убогости и явной «подкаблучности» городской администрации, – такого она припомнить не могла.

Но Артем был доволен. Он нашел все, что хотел. Даты всех десяти, кроме вчерашнего, самоубийств он выписал на левую половину тетрадного листка, который разделил вертикальной чертой на равные части. Справа же отметил даты полярных сияний. Правда, газета упоминала лишь о пяти случаях – в марте, апреле и в мае. Зато все они совпали с датами самоубийств. Артем подумал, что еще о пяти сияниях в газете могли просто не написать – надоело об одном и том же. А может, газетчики тоже рано ложатся спать и летом темноты просто не дождались.

Артем положил подшивки на стол заведующей.

– Спасибо, – сказал он и, засунув листок в карман джинсов, собрался идти. Но библиотекарша остановила его:

– Вот еще сегодняшний номер пришел, я не успела подшить. Не нужен?

– Давайте, – протянул Артем руку. Он подумал, что про вчерашний случай сегодня уже могли напечатать. Правда, тут с датами и так все было ясно, но все‑таки… Интересно, что пишут.

Он снова уселся за стол и принялся читать заголовки. Первая страница, как всегда, была совсем неинтересной – какие‑то совещания в администрации, что‑то о местных предприятиях, короче – фигня сплошная. Артем перевернул газету последней страницей вверх – здесь обычно печатали поздравления и соболезнования. Ага, есть, сразу три… «Выражаем глубокие соболезнования семье… по поводу трагической гибели сына…» От учителей и учеников школы номер пятнадцать, от коллектива музыкальной школы, от семьи такой‑то…

Артем развернул газету. Так, на третьей странице заметка. «Новая жертва трудного детства». Идиоты, ну и название!.. Что там? Ага, это он уже знает, это тоже, это опять «бла‑бла‑бла» о юном поколении, лишенном цели в жизни, а вот это уже интересней!.. Корреспондент беседует с одноклассниками… Когда и успел? Ах да, тот парень, его, оказывается, Димкой звали, во вторую смену учился. Шустро газетчики действуют!.. Артем стал читать внимательнее. Все же одноклассники могли дело сказать, не то что всякие «знатоки молодежных проблем» со своими идиотскими версиями.

Но одноклассники тоже ничего не знали. Или не захотели говорить. Да и обалдевшие же все еще были! Что, этот корреспондент совсем дебил, у лучшего Димкиного друга спрашивает: «Ты очень расстроен смертью друга?» Надо было ответить: «Нет, блин, я очень рад!»

У Артема аж затряслись руки от бестактности журналиста. «А ведь тоже, гад, себя самым умным считает, – зло подумал он. – А нас – великовозрастными детьми, придурками долбанутыми!»

Артем не хотел больше читать это вонючее интервью и стал уже закрывать газету, но тут ему на глаза попалось одно слово… Он вновь распахнул газету и, брезгливо морщась, дочитал заметку. Димкин друг все‑таки сказал одну важную вещь. Такую важную, что Артем встал из‑за стола, забыв про газету. Он молча прошел мимо заведующей, и та встревоженно проводила взглядом побледневшего парня. «Дочитался, – подумала она, – с непривычки‑то!» И крикнула вслед Артему:

– Молодой человек, вам плохо? Может, «скорую» вызвать?

Но Артем ничего не слышал. Он не помнил, как получил в гардеробе куртку, как вышел на улицу… Перед глазами все еще прыгали буквы из интервью, те слова, которые – на вопрос, знал ли погибший кого‑нибудь из покончивших с собой ранее, – сказал Димкин друг наглому газетчику: «Да он знал одного из этих парней, Колю Горбина. Дима показывал мне кольцо, которое Горбин подарил ему за день до своей смерти. Старинное, с какой‑то надписью…»

 

Глава 3

Артем бежал, не разбирая дороги. Куда? Зачем? Он сейчас не думал об этом. Просто бежал. Из‑под ног, возмущенно мяуча, разлетались кошки. Так бесцеремонно в этом городе с ними еще не обращались. Их просто не замечал этот юный наглец в алой куртке! Что он себе позволяет? Он ведь мог на них наступить!