Рылогуб

– Как пустой? – не поверив мне, Славик сначала вошел в троллейбус, а потом пошёл к кабине водителя.

– А вот так! Думаешь, он нас тут с утра дожидается?

– Точно! Дожидается. Вот и дождался; пустой потому что! – Слава грохнулся на ступеньку рядом со мной.

– Его тут бросили, а я дурак, думал, что он только подъехал.

– Ну, ты ломанулся, как лось по капусте, – сказал Славик и засмеялся, чем и меня рассмешил. Представив картину со стороны, мы рассмеялись до слёз.

– Это, наверное, нервное, – я утер слезу от смеха, – ладно, пошли дальше. Давай, напрямки, немного осталось.

– Может на нём? – Славка показал на троллейбус.

– Да ты что! Еще поймают.

– Кто?

– Полиция, кто ещё! Скажут, угнали!

– Ладно, – согласился Славик, – я на нём и не умею.

– Ну, вот! А туда же!

 

Глава четвертая

 

– Кто там? – спросила тёть Настя, не открывая двери.

– Тёть Насть, это я, Славик!

– А Санька где? – сразу спросила тёть Настя, чуть только приоткрыв дверь, ещё не видя меня.

– И я тут!

– Слава Богу! Гулёны! Вы что‑то долго, мои хорошие, – тёть Настя прихрамывая отошла от дверей, освобождая нам проход, – закрой на шпингалет и замок поверни, – скомандовала хозяйка, усевшись в кресло, – мойте руки, суп на плите.

– Тёть Насть, слыхали, про Луну то? – спросил Славик, вытираясь полотенцем.

– Да. Слыхала. К Семёновне ходила, так она мне всё рассказала, новости слушали.

– Вам плохо? – я спросил хозяйку, глядя на её красное лицо.

– Давление подскочило. Уже таблетку выпила. Сейчас лягу, вы сами покушайте.

– Семёновна что говорит? – спросил Славка, зная, что тёть Настя, ждала нас и хочет немного поговорить.

– Тоже еле ползает. Я то к ней пошла – давление померить, а она сама лежит, у неё давление под двести. Вызвала скорую, никто не едет. Позвонила внучке, та прибежала, сама поставила укол, вроде, легче стало.

– А у вас сколько?

– А мне так и не померили, – улыбнулась тёть Настя, – забыли, ничего, таблетку выпила, сейчас легче будет. Внучка сказала на Луну, она же медсестрой работает, понимает такие вещи. Говорит, все у кого есть эта, как ее, скажи мне и я скажу…на погоду когда….

– Метеозависимость?

– Да, у кого есть метеозависимость, тем сейчас плохо будет. Что‑то там влияет. На улице то, что там? В окно смотрю совсем пусто!

– Совсем мало людей. Уехали видать.

– Ну, так, а что им делать тут? Конечно, – подхватила тёть Настя, – сейчас в сады поедут или ещё куда. В городе то, что оставаться. Ладно, ступайте кушать. Пойду, лягу.

– Внучка ничего сказала, про Луну то? – Славик спросил вдогонку.

– Говорит, в космос сорвалась. Вниз упала. Никому не открывайте, меня поднимите, если кто постучит. Я двери прикрою, может, усну, – тёть Настя закрыла двери к себе в комнату, а мы со Славиком пошли на кухню.

– Что делать будем? – спросил Славка.

– Не знаю, пораньше, наверное, надо лечь сегодня. Ты завтра куда?

– Не знаю, на пары, наверное. А ты поедешь на фирму?

– Ну, да. К десяти, как обычно поеду.

Время было немного, поэтому ложиться спать не хотелось, хотя тёть Настя, уже несколько раз поднималась, и, заглядывала к нам в комнату, приговаривая, что пора ложиться, да хватит балахматить, что, видимо, означало на её сленге бодрствовать. А ещё порой она нас любила называть полуночниками, так как мы частенько, особенно по выходным, со Славиком засиживались до полуночи, а иногда и позже двенадцати ложились спасть. Мы многое обсуждали, много фантазировали или придумывали, днём любили попеть, так как у Славки были к этому способности, а мне просто нравилось петь хорошие песни. Но в тот вечер ещё было далеко до полуночи, так что, как бы нас ни агитировала на крепкий и здоровый сон тёть Настя, спать мы не собирались; судя по всему, хозяйка и сама не могла уснуть, придумывая себе, что это мы ей мешаем спать, но, потом, решив всё‑таки тянуть время хотя бы до сумерек, она сдалась и лежа в своей комнате, уже не закрывая двери, что‑то нашептывала себе под нос. Я так и не узнал, что это были за разговоры с собой наедине, толи это были молитвы, толи то, о чём нам и не следовало знать.

– Ванька что ли? – сказал Славик, услышав позывной свист на улице, и подошёл к окну.

– Он? – я спросил Славика, разглядывая силуэт, стоящий под окном, – подожди, я свет выключу, – мы не заметили, как на улице стемнело.

– Ты откуда? – спросил Славик у силуэта, высунувшись в окно.

– Лучше спроси куда! – ответил силуэт голосом Ивана.

– Куда? – усмехнулся Славка.

– В военкомат!

– Зачем? – удивленно спросил Славка.

– Вы последние новости слышали? – не без воодушевления спросил Иван.

– Нет. А что там? – спросил Славка, обреченный на провал оконных переговоров.

– Что там? Комаров напустишь, закрывай окно! – вдруг скомандовала тёть Настя, войдя в комнату.

– Да, Ванька приходил, – буркнул обиженно Славик, – что‑то сказать хотел.

– Случилось что? – спросила хозяйка.

– Как узнать теперь, он не успел сказать? – нарочно обидевшись, ответил Славка и пошел в ванну чистить зубы.

– Наверное, просто так. Скорее всего, мимо шёл, – я захотел успокоить тёть Настю, которую, похоже, не отпускало, – спокойной ночи, надо ложиться! – Пожелав спокойной ночи, я сквозонул в свою комнату с тем, чтобы хозяйка скорее легла, и я мог незамеченно вернуться к Славке, узнать успел ли он что понять из визита Ваньки.

– Ты спишь? – прошептал Славка в щель приоткрытой комнатной двери.

– Нет, – я прошептал в ответ, – заходи, тебя жду. Что Ванька сказал?

– Ничего не понял. Наверное, что‑то происходит. Спросил, знаем ли мы последние новости! В военкомат зачем‑то пошел.

– Сейчас? На ночь глядя… Странно.

– Может, твой телик включим? – предложил Славик, махнув на старый хозяйский телевизор, который стоял у меня в комнате.