Самодур. Часть вторая

Слепцова припарковала автомобиль напротив контрольно‑пропускного пункта Иерархии и заглушила двигатель. Мы в полной тишине сидели в салоне. Не знаю, о чем думала Кара, но лично я думал о том, как после всего произошедшего донести все эти сведения Бакевой. Ведь в нашу последнюю беседу, она прямо грозилась отправить меня под трибунал.

– Пойти с тобой? – переживая, спросила напарница.

– Нет, – шатко ответил я. – Это мой бой.

Я посмотрел на свою подругу, которая пребывала в каких‑то смешанных чувствах; улыбнулся ей; вытер рукой слезу с ее лица, которая только начала стекать вниз; а затем вышел на улицу с папкой в руке. В глазах потемнело. Было ощущение, что сейчас упаду на дорогу и отключусь. Но облокотившись на автомобиль, я сделал пару глубоких вдохов, оправился и уверенно пошел вперед.

Когда перешагнул порог контрольно‑пропускного пункта, я остановился прямо перед камерой видеонаблюдения. Я не знал, как появиться, поэтому просто стоял в ожидании, пока кто‑нибудь из работников меня заметит. Спустя считанные секунды, комнату заполонили вооруженные агенты, которые держали служебное оружие в боеготовности. Они полностью контролировали ситуацию на объекте и не спускали с меня глаз. Дежурный, который также находился среди товарищей, внезапно пошел в мою сторону, держа в руках наручники. Тут я понял, что все гораздо хуже, чем рассчитывал. В связи с чем, опустил папку на пол и поднял руки перед собой, в ожидании пока дежурный сотрудник закрепит на моих руках браслеты.

После моего задержания, меня поместили в одну из комнат допроса Иерархии, где обычно коллеги пытают и выбивают нужную им информацию из преступников или того хуже. Не знаю, сколько я тут уже просидел, но хотелось чего‑нибудь перекусить. Хотя бы наручники сняли, хоть какое‑то уважение.

Дверь распахнулась. В комнату зашел Воронцов. Судя по всему, этот товарищ был в недоумении. Я бы даже сказал, шокирован моей ночной выходкой. А может, кто‑то сегодня на планерке обсуждал события, произошедшие в бизнес‑центре «Коммунист»? За это даже я сам себя возненавидел. Столько трудов насмарку.

– Ну и? – закрыв за собой дверь, произнес зам начальника.

– Знаю, – постукивая пальцами по столу, промолвил я, – я оплошал. Кари Сюй мертва, а кот людоед ушел… Добавить мне нечего. Ты изучил материал?

Николаевич сел напротив меня и обеспокоено ответил:

– Да. Но не думаю, что Анастасия Леонидовна спустит тебе с рук, все, что ты сделал за последние двадцать четыре часа.

И добавить даже нечего, но, если бы мне предоставили шанс поступить по‑другому, я бы не передумал и сделал ровно то же самое. Рисковать близкими людьми не то, чему меня учил дед и родители.

Дима поднялся на ноги и был уже готов выйти из помещения, как я остановил его, поставив перед фактом:

– В Иерархии есть крот.

Кажется, он не ожидал такого поворота. Агент в ту же секунду остановился и, развернувшись ко мне, недоверчиво спросил:

– Откуда такие предположения?

– Слишком много совпадений, указывающих на это.

Воронцов посмотрел в сторону и задумался, словно пытался в очередной раз поверить мне, что для него было сложно. Со стороны заметно, как в нем борются две сущности, одна просила его не совершать очередную ошибку и ни за что мне не доверять. Другая поясняла, что возможно в моих словах есть доля правды, и мне стоит дать последний шанс.

– Я постараюсь рассказать начальнице все до мельчайших подробностей. Обещать ничего не буду.

– Спасибо, – ответил я.

Переглянувшись друг с другом, заместитель начальника посмотрел на свои часы и вышел из комнаты, закрыв за собой дверь, оставив меня наедине со своими мрачными мыслями.

 

Двадцать восьмое апреля 2012 год

07:51

 

Укрывшись в лесу, мы с Птицей спрятались за деревьями и, посматривая друг на друга на протяжении секунд двадцати, пытались восстановить дыхание. После такого марш‑броска, передышка была необходима. Как интересно Рома здесь очутился? И не менее важным вопросом было то, как он узнал о том, что произошло?

Товарищ, держа в руках автомат, выпрямился и вполголоса сказал:

– Идем!

Как это он так быстро восстановился? Роман развернулся и пошел дальше вглубь леса. Мне не оставалось выбора, как следовать за ним. Минут тридцать потребовалось, чтобы выйти из чащи леса на дорогу, где был припаркован автомобиль Audi TT, у которого стояла Алина. Увидев меня, девушка тут же рванула ко мне, бросившись в мои объятия.

– Ты как, родной?

– Вроде жаловаться не на что, – поцеловав подругу, ответил я.

– Нет времени на пустой треп, – забросив автомат и свой рюкзак в машину, недовольно заявил Птица. Мы с Ибрагимовой развернулись в сторону спортивного купе. Мой угрюмый спаситель суетливо, закрыл багажник и повернулся в нашу сторону. – Кто это был?

– Это брат Андрея, Иванов.

– Тот самый? – спросил друг, глядя на Алину.

– Ты ему рассказала? – добавил я вопрос в адрес любимой девушки.

Дочь Артура Николаевича растеряно посматривала на нас обоих и не знала, на чей вопрос ей ответить. Она посмотрела перед собой, в сторону леса и, кивая головой, ответила:

– Да, – развернувшись ко мне, подруга в недоумении спросила. – И чего он хочет, мести?

– Он ищет какой‑то рюкзак, который якобы был у его брата.

– Зачем ему какой‑то рюкзак?

– Думаю на мешок, этому парню плевать, – остро подметил Птица.

– Тут ты прав! – согласился я. – Ему нужно содержимое. Какое‑то лекарство или адреналин, разработанный в Китае, во время Советско‑Китайского конфликта в шестьдесят девятом.

Друзья посмотрели на меня, как на очередного фантазера, который пытается заинтересовать окружение красочной историей. Соглашусь, поверить в это сложно, а такому приземленному человеку, как Птенцову тем более. Он наверняка еще не до конца поверил истории рассказанной бывшей, а тут такое красочное продолжение. Я бы сам не поверил… но это правда.

– И что будем делать? – спросила Ибрагимова.

– Думаю, что по морально этическим соображениям, нам нужно найти эту штуку, – ответил я.

– Боюсь, у Артура Николаевича нет времени ждать! – грозно возразил Рома.