Сансара, тормози!
В этот же вечер я написал этой мамашке письмо, где привёл составленный мною текст молитвы о сыне, и приложил подробные инструкции. Я очень подробно разъяснил ей, что она как мать имеет преимущественное право заступиться за своего сына, требовать от всякого паразита оставить Валерика. Я достаточно ясно осознавал, что веры в ней даже на горчичное зерно не наберется. Но зная нашего Бога и Его милость, уповал на Его благодать и любовь.
Через три дня мамашка позвонила мне и шёпотом сообщила, что сегодня Валерик выполз из комнаты и сказал: – Мам! Прости меня! Сам не знаю, что со мной случилось. Будто бы это и не я вовсе был.
И снова ушел к себе в комнату. Она спросила не надо ли ей больше молиться?
– Ну кашу маслом не испортишь. Молись больше. Это и твоей душе полезно, – ответил я
– Может, ему уже купить смартфон хотя бы? – выдала она на одном дыхании.
Я выругался на идиш[1]. Она спросила:
– Что Вы сказали? Я не поняла?
– Я сказал: купите лучше ему машину сразу, – ответил я. – А лучше – две.
– У него нет прав, – а потом, будто споткнувшись, – добавила – Вы, наверное, иронизируете?
– Вам очень повезло, что Вы не рядом со мной. Иначе я бы уже снял ремень и хлестал бы Вас по заду. И это не шутка, – прорычал я. – Все! Молитесь дальше! Мы с Глашей тоже молимся о Вас и Валерии, – добавил я примирительным голосом и положил трубку.
Еще через неделю мы очно познакомились с эльфом. Только он уже не был эльфом. Перед нами сидел отличный улыбчивый парень с современной стрижкой и маленьким старым телефоном в руке. Я помолился о нем, и потом Глафира попросила нас выйти. Она долго говорила с Валерием с глазу на глаз. А я говорил с его мамой. И, когда Валерик вышел, она вдохновлено спросила, внимательно заглядывая в глаза сыну:
– Пойдём, я куплю тебе новый телефон?
– Нет! Мама! Я пока с этим похожу, – ответил серьезно Валера – Потом заработаю и куплю себе сам, – и, улыбнувшись, добавил: пойдём, отравимся фастфудом.
Мать засияла счастьем и, подхватив сынка под руку, они вышли за двери нашего офиса. Мы с Глашей переглянулись с улыбкой, и на сердце у нас было хорошо. Но мне подумалось, что наш удел таков, что когда человеку плохо, он ищет нас, стоит в очереди иногда по несколько месяцев, а когда хорошо, даже не вспоминает. Ну что же? Участь наша такова, что к нам идут только в горе и тяготах… Тогда, когда теряют надежду.
НОЧНАЯ ИНТЕРМЕДИЯ. НА ДРЕВНИХ РУИНАХ
Храм был древний, и уже никто не помнил, в чью честь и для поклонения кому его воздвигли. Старые стены рассыпались в прах, и только среди гор битых камней оставался остов алтарной части храма. Он был собран из огромных камней и, хотя время не пощадило и их, они смогли устоять. Ходили слухи, что в древние времена этот храм построили на месте еще более древнего святилища, которое было воздвигнуто нефилимами[2] до того, как пришел потоп. Может быть, именно поэтому устояли эти стены. Но сие есть тайна, покрытая прахом времён, и лишь звёзды иорданской пустыни точно знали, кто, когда и для кого построил тот первый храм, на руинах которого смешные и глупые человечки упорно возводили свои святыни и посвящали их своим ничтожным божкам.
Внутри развалин сидел тот, кто строил первый храм и строил он его для себя и в свою честь. Во время потопа он утратил свое могучее, хоть и оплывшее жиром тело, но дух его сохранился, и вот уже почти тринадцать тысяч лет хозяин духом обитал в стенах этого святилища. Он еще помнил, какие песни слагали в его честь. Как превозносили его могущество и страшились его гнева. Его тешили воспоминания о жертвах, приносимых в его честь, реки крови и мерзости, которые творили поклоняющиеся ему человечки. Когда его дух и дух ему подобных вселялся в их разум, они предавались ненасытному разврату, и многие даже погибали прямо тут у алтаря, не выдержав жажды крови, сладострастия и похоти. Как же давно это было! Сегодня в его храм никто не приходил. Не звучали гимны. И не были слышны крики боли тех, кого приносили в жертву. Все было мертво.
Он сидел своим могучим задом прямо на алтаре и был угрюм. Тяжкие думы и воспоминания наводили на него уныние и сильно злили. В тот момент, когда он был готов отбросить все эти думы, перед ним с легким хлопком материализовался наш старый знакомый. Гибрид Добби и Голума вывалился из чёрного облачка и оказался спиной к своему хозяину. Он неуклюже приземлился на карачки, задом к тому, кто им владел безраздельно и полностью. Это было очень некрасиво и противоречило всякому этикету.
– Чья это тощая задница смотрит на меня? Кто этот невежа, который осмелился показывать мне свои филеи? Повернись, чтобы я знал, кто ты, прежде чем я предам тебя мучениям и лютым страданиям!
Позикус, – а звали нашего старого знакомого именно так, – резко подпрыгнул, ловко развернулся и буквально расплылся в раболепном поклоне перед своим хозяином.
– О великий и могучий Баал‑Фегор[3], прости недостойному его ничтожество и неловкость. Это произошло потому, что тот, к кому ты меня послал, перекрестил мое тело, и я сильно дезориентирован. Меня до сих пор тошнит, и круги перед глазами, и только близость к тебе внушает мне уверенность и возвращает силы, – быстро протараторил Позикус.
– Ладно! Подойди ко мне ближе, – одновременно величественно и снисходительно проревел Баал.
Позикус, всем своим видом показывая невыносимые страдания, умудряясь одновременно хромать на обе ноги, как‑то боком, склонив голову, подошёл к хозяину.
– О величайший и могущественнейший Баал‑Фегор, я всеми силами пытался исполнить твоё поручение и передать твои священные слова, но этот вражина вообще меня не стал слушать. Как увидел, сразу наложил крест на меня, и я упал вниз. Еще и смеялся над нами. Хихикал. Я потом слышал, что он назвал меня парламентёром хреновым.
– Понятно! Ты не справился с поручением. Придётся тебя наказать. Примерно. Чтобы остальным было неповадно ослушиваться меня, – прорычал с высоты своего роста демон.
– О величайший! – запричитал бесёнок. – К нему не пробиться. Их стены непроницаемы для меня. Что я только ни пробовал. Все бестолку.
[1] Идиш – Еврейский язык германской группы, исторически основной язык евреев, проживающих в центральной и северной Европе. На нем также разговаривали евреи, проживающие на территории Российской империи.
[2] Нефилимы – Библейские персонажи, упоминаемые в Библии. Существа, родившиеся от союзов ангелов со смертными женщинами.
[3] Баал‑Фегор – Бельфегор, Ваал‑Фегор (от ивр. בַּעַל‑פְּעוֹר – «господин небес») – архидемон, который часто фигурировал в средневековых мистериях. В Ветхом Завете Ваал‑Фегор (Баал Пеор) – имя божества, которому моавиты поклонялись на горе Фегор в городе Ситтиме (Пс. 105, 28; Числ. 25, 3; 25, 5; Втор. 4,3). Представление о неприличии ритуалов, связанных с этим идолом, восходит к Книге Пророка Осии: «…увидел Я отцов ваших, – но они пошли к Ваал‑Фегору и предались постыдному, и сами стали мерзкими, как те, которых возлюбили» (Ос. 9:10). По этой причине народ Моисея истребил мадианитян, поклонявшихся Ваал‑Фегору, и евреев, примкнувших к ним (Чис. 25, Чис. 31). (По материалам Википедии)
