Сердце Кристалла. Роман

Саша, не мигая, смотрел на пламя. Оно жило, пока была пища, но и потом не умирало сразу, а, притаившись в золе, ждало. Ждало, когда новая порция дров ляжет поверх останков сгоревших поленьев, и тогда мерцающие в угольках искры очнутся, жарко лизнут их, и будут лизать до тех пор, пока они тоже не превратятся в золу.

– Так и мы: горим, горим и в итоге превращаемся в прах, – задумчиво произнес Саша. Повернувшись к другу, пристально посмотрел на него. – Ире всего пятнадцать. Не такая уж она и взрослая. А, учитывая особенности переходного возраста, можно сказать, что ума ей пока не хватает, хоть она и думает, что умнее всех.

– Ты несправедлив, – возразил Павел, – она очень даже разумная. Прав ты в том, что в этом возрасте человек проходит этап становления личности. Отсюда вредность, противоречивость, ранимость души.

– Души?! – Саша искренне удивился. – Это ты когда успел разглядеть ее душу?

– Тише, тише, ослабь оборону, или нападение? А? Саш, давай сразу все выясним, что произошло сегодня вечером, кроме того, что я первым успел подбежать на помощь к твоей дочери?

Саша понял, что сорвался.

– Извини, нервы что‑то… Знаешь, мы с Катей за Ирку…

– Ладно, проехали, – Павел встал, – я понимаю. Не волнуйся, я к твоей дочери отношусь… как к твоей дочери, – он улыбнулся и, задрав голову, запрокинул руки, скрестив пальцы на затылке. – Посмотри, звезд сколько. Только здесь, в горах, они такие огромные и сияющие.

Саша встал рядом. Рассматривая звезды, он думал о своем: о жизни, о Кате.

– Паш, а там, – он ткнул пальцем в небо, – они такие же?

– Звезды? Такие же – маленькие и холодные, а Земля – большая… вертится, то одним боком повернется к тебе, то другим.

– А, когда ты в открытом космосе находился, не страшно было?

– Есть немного, – честно сознался Павел, – ты представь: никого! Это ни с чем ни сравнимо. Вот, к примеру, море. Ну, оказался ты в море один. Все равно живет надежда, а вдруг кто‑то проплывет мимо, лодка там, или вертолет будет тебя искать. А в космосе никто не будет искать, да и некому… разве инопланетяне поймают! – ухмылка исказила губы Павла.

– Ты видел инопланетян?

– Нет.

Негромкий хруст сухой ветки за спиной заставил мужчин развернуться. Послышалось покашливание, на свет от костра вышел мужчина.

– Салям алейкум, – поздоровался он, протягивая руки для приветствия.

– Алейкум асалям, отец, – Саша первым ответил, протянув обе руки, коснувшись ладонями рук гостя, как принято здороваться у узбеков, – присаживайтесь, прошу вас, – он жестом указал на место у костра.

Павел тем временем поздоровался с гостем, пожав ему руку, как обычно. Мужчина при этом быстро взглянул в его лицо – внимательно, изучающее, – но тут же опустил глаза.

– Я тут живу недалеко, с отарой, увидел костер, думаю, дай пойду, посмотрю, что за люди пришли, – узбек присел к огню, исподлобья рассматривая мужчин. Хитрая улыбка не сходила с его лица – смуглого, испещренного морщинами. На вид он казался пожилым, но в осанке и во всей фигуре, укутанной тонким ватным халатом, чувствовалась молодецкая удаль. Черные добротные сапоги с острыми носами говорили о том, что он не простой пастух. Павел разглядел за голенищем инкрустированную рукоять ножа. А Саша уже подавал гостю кружку с чаем.

– Угощайтесь, уважаемый! А мы отдыхать приехали, из Ташкента.

Узбек принял кружку, чуть привстав, и сделал вид, что удивился:

– Из Ташкента? Далеко… Ближе отдыхать негде?

Павел наблюдал за гостем, почувствовав его особое внимание к себе. А Саша объяснял, что они не просто отдыхать пришли, а хотят полазить в пещерах. Ночной гость слушал, молча кивая головой. Понять, что он думает о затее туристов, было невозможно.

Саша спросил:

– А не скажете, уважаемый, Двуглазка давно плевалась?

– Это, которая там? – узбек махнул рукой к северо‑западу. – С двумя дырками?

– Да, она. Потому и зовем – Двуглазка. Помнится, из нее поток воды вытекал раньше, сильный, заполнял все входы полностью. Только это не всегда бывает. Так, не видели, давно вода была?

– Давно, – ответил чабан, – давно, после дождя, когда еще снег был. Я только с овцами пришел. Дождь сильный был… Лил три дня. Потом, через два дня и пошла вода. Сын пришел, сказал: «Ота, там вода идет из горы». Я ходил смотреть. Сильно шла, два водопада: сверху и снизу.

Саша посмотрел на Павла, продолжая внимательно слушать старика, и вместе с тем раздумывая, можно ли лезть в Двуглазку, не опасаясь быть смытыми.

Интересная эта пещера. Вход расположен на склоне холма, в скалах: два отверстия, формой напоминающие глаза, только расположенные один над другим. Снаружи растут кустарники, до жары сай небольшой течет рядом, потом высыхает, а внутри ход каменный и словно вылизан. Они проходили через верхний «глаз». Уходит лаз вверх, потолок посередине высокий, смыкается по бокам, сохраняя форму глаза почти на всем протяжении. Сразу понятно, что вода заполняет все отверстие, когда идет. И идет сильно, под напором, потому что нет на камнях ни кустиков, ни глины, ни камушков каких‑либо – все смывает. Когда‑то Саша со спелеологами лазил в этой пещере. Он вспомнил, как быстро они проходили гладкий участок. И только добравшись до места, где появилась земля на камнях, сбавили темп.

– Спасибо за чай, я пойду, к своим надо! – гость встал и, распрощавшись, направился в сторону, откуда пришел.

Саша проводил его, на несколько шагов отойдя от костра. Павел остался на месте, лишь кивнув на прощанье.

– Кто он? – тихо спросил чабан Сашу, как только они отошли.

– Это мой друг, хороший человек.

Узбек покачал головой:

– Не наш он, не наш…

Саша удивился такой настороженности гостя в отношении Павла.

– Он приехал в гости, на отдых, – хотел было объяснить он, но узбек перебил, не слушая:

– Не ходи в пещеру, уходите домой, опасно сейчас, – и он удалился в темноту. Тихо и загадочно.

Когда Саша вернулся к костру, Павел сидел, уставившись в одну точку. На его лице отразилась печаль или озабоченность, словно он никак не мог найти решение жизненно важной загадки. Друг подсел ближе, поворошил потухшие уголья.

– Паш, ты прости, если лезу не в свое дело, но, может, расскажешь, да и тебе легче станет… нелегко тебе пришлось там? Да и потом… про Ольгу ничего не говоришь, что у вас случилось?

Павел вздохнул и, не поднимая глаз, ответил:

– Ничего особенного, Так с каждым может случиться. Не захотела быть женой космонавта, ждать, волноваться. Ушла и все. Я и не держал. А в космосе… Да, были моменты, но все уже в прошлом. Вот только Джека хотелось бы еще увидеть.