Сердце Кристалла. Роман

– Давай!

– Волшебное русское слово «Давай!», – Джек перебрался через опору солнечной батареи. – Зовут – «давай», прогоняют – «давай», соглашаются – «давай», не соглашаются – тоже «давай», а Павел? А еще говорят: могучий русский язык!

– Давай, давай, не болтай!

– Вот, опять – давай!

– Парни, – вмешался командир экипажа, – разговоры по делу! Не отвлекайтесь!

– Есть, командир! – ответил Джек, провожая взглядом руку дистанционного манипулятора. – Давай, лови!

Русский космонавт оглянулся и, уцепив ящик с инструментами, подтянул его к себе.

– Готово!

Пока Курлясов принимал ящик, Джек заметил в стороне густое белое облако. Оно приближалось к станции и росло на глазах, сохраняя правильную овальную форму.

– Командир, к нам что‑то движется, – тон астронавта стал серьезным.

Необъяснимая тревога, возникшая утром, снова вернулась, заставив сердце биться чаще. А то, что поначалу показалось облаком, расплылось, накрывая станцию плотным туманом. Джек успел разглядеть яркие вспышки огней, как ему показалось, расположенные строго по периметру невидимого объекта.

– Джек! Павел! – голос командира, спокойный и твердый, утонул в ватной тишине, окутавшей астронавта.

Все исчезло – и Земля, и станция, и Павел. Сознание работало, но ощущений не было никаких. Джек словно повис между сном и явью. Так бывает в моменты пробуждения природы, когда серость утра сменяет ночь. Это длится всего лишь несколько мгновений. Ничто не нарушает тишину: птицы молчат в ожидании первых солнечных лучей, ветер, разгоняющий ночь, внезапно останавливается, зависая в воздухе. Сколько длятся эти мгновения? Секунду, две? Джек не мог вспомнить точно. Он только помнил, как стоял у распахнутого окна в своем доме и ждал. Вот и сейчас, он замер, не в силах разорвать тишину. Только гулкий стук сердца напоминал о жизни.

– Системы жизнеобеспечения в норме, нет видимости, нет связи, – докладывал командир в Центр управления полетом.

– Джек… – голос Павла одним словом вернул надежду на жизнь.

– Павел, Джек! Что у вас? – командир старался оставаться спокойным, но тревожные нотки в голосе выдавали его волнение.

Ответил Павел:

– Я в порядке, Джек не отвечает.

Туман рассеялся, и безграничное пространство вновь окружило станцию. Она продолжала двигаться с той же скоростью вокруг Земли, словно ничего не произошло. Павел увидел Джека. Он парил над платформой, не подавая никаких признаков жизни. Без лишних слов Павел направился к Флейвору, с трудом контролируя свои действия: в голове гудело, и ощущение реальности пропадало, расплываясь перед глазами радужными полосами. Усилием воли он удерживал свое сознание, понимая, что в этот момент от его действий зависит жизнь – и Джека Флейвора, и его собственная.

Милан стоял посреди зеленой лужайки и чувствовал, как вода, заполняющая большую лужу вокруг него, намочила ноги. Он хотел заплакать и не мог. Стыд перед отцом, который держал его за руку, казалось, запечатал рот. Но слезы – жгучие и соленые – вытекали из глаз и катились по щекам; слез становилось все больше, а щеки горели под их едкими струйками.

– Осторожно, так, так… – услышал он незнакомый голос. – Отлично! Берите его, ребята!

Милан открыл глаза, с трудом подняв веки.

– Теперь второго, – командовал все тот же голос, – он, кажется, в сознании… С приземлением! Тихо тихо, уже все позади…

Голоса постепенно стихли, растворяясь в ватном тумане, и только рука отца все еще сжимала его детскую руку, удерживая от небытия и забвения.

Госпиталь Центра реабилитации принял Джека Флейвора на следующий день после посадки модуля «Союз‑ТМ». Русские предложили обследовать в Москве обоих космонавтов, попавших в поле действия неизвестного объекта, но посол США, дипломатично поблагодарив за содействие российскую сторону, передал распоряжение своего президента о немедленной доставке Джека Флейвора в Вашингтон.

Состояние Джека оказалось куда хуже, чем Павла Курлясова. Американский астронавт получил ожог кожи лица. Как он мог получить такой, находясь в защитном скафандре, оставалось непонятным. Лучшим специалистам США предстояло дать ответ на этот непростой вопрос. Русский космонавт внешне не пострадал, но уже первые исследования показали, что и в его организме, как и у Флейвора, тоже произошли изменения. Тем не менее, они благополучно вернулись на Землю, и дальнейшая судьба космонавтов теперь зависела от медиков обоих стран.

Флейвор тщетно пытался выйти из тумана, в которое погрузилось его сознание. Лекарства действовали на мозг, и астронавт в очередной раз проваливался в сон, не успевая открыть глаза. Врачи же, наряду с его лечением, решали и другую, куда более трудную задачу. Как только его доставили в Вашингтон, специалисты сделали всевозможные исследования. Результаты настолько обескуражили, что было решено созвать особый консилиум, интерес к которому проявили и военные.

– Первые же исследования Джека Флейвора показали, что его организм претерпел такие изменения, что в данный момент астронавт несколько отличается от статистически нормального человека, – докладывал лечащий врач астронавта.

– Простите, сэр, – перебил врача представитель Пентагона, – разъясните, пожалуйста, что это значит.

– Понимаете, скажем, кровь человека имеет определенный состав, все вещества находятся в определенной пропорции, с небольшими отклонениями. Так вот у Флейвора эти отклонения значительны, и не только в крови. Но удивительно не это. Учитывая перегрузки, которые он испытал, влияние еще не определенного вида энергии, этого стоило ожидать. Я имею в виду – изменение состояния здоровья, но в сторону ухудшения. А его организм словно помолодел. Пока мы не можем провести активные тесты, но уже сейчас можно предположить, что его организм откликнется на такие изменения увеличением физической силы, например.

– Не хотите ли вы сказать, что астронавт стал суперчеловеком? – прямо спросил военный.

– Нет… не думаю… пока об этом говорить рано, – неуверенно ответил медик.

Он подошел к экрану, на который проецировали фото Джека Флейвора, сделанное в операционной. Забинтованное лицо и неподвижное тело производили жалкое впечатление.

– Посмотрите на него. Сейчас этот человек вряд ли может претендовать на звание суперчеловека. – указывая рукой на Флейвора, сказал врач.

В зале повисла тишина.

– Еще раз обращаю ваше внимание на то, что пока рано делать какие‑либо выводы. Сначала надо вернуть Флейвору его облик, но прежде, безусловно, здоровье. Сейчас его состояние можно назвать стабильно устойчивым. Мы делаем все, что возможно при нашем уровне медицины и, я надеюсь, что Джек Флейвор пойдет на поправку. Во всяком случае, пока аргументов «за» больше, чем «против», – оптимистично закончил врач свой доклад.