Серый градиент. Сумеречье
– Активация эссенцного потока требует вычисление ИЭГ – индивидуального эссенцного генотипа. Для этого применяется формула Фраля, где переменные – единичный запас саарсы, константная модульная синерты и производная этих величин и соотношения эссорция атмосферы. Конечный показатель, то есть ИЭГ, отражается в функциональной памяти таким образом, чтобы среагировала эферная память. Освоение каждой манипуляции предполагает соответствующий расчёт, и лишь совместив несколько манипуляций, вы сможете воспроизвести полноценный боевой приём, то бишь эферном. Запомнили?
И вновь Ларк брёл по коридору как в воду опущенный. Но вдруг он воздел руки с отчаянным стоном:
– Теперь нас спасёт только Мост перемен!
Взгляды Рей и Сиеры: «Тебя уже ничего не спасёт, смирись».
Акт 3.6. Око за око
– Ещё не скоро?
В прищуренных глазах, лежащих под рваной чёлкой, кипел азарт.
– Ты сделал, о чём мы договаривались?
– Да‑да. Всем главным сплетникам доставлена занятная новость о том, как некая подозрительная блондинка тайком развешивала плакаты. Что дальше?
Подобный тени, Селим Эбернот не вступал в споры и дискуссии лично, но обожал созерцать их со стороны. Лучшего сообщника не найти!
– Дальше? – загадочно улыбнулась Рей. – Нас ждёт весёлое шоу.
Ворвавшаяся в кабинет Галета Фальстер о чём‑то горячо зашептала Филлисе на ухо. Та смертельно побледнела.
– Вы должны это увидеть! – крикнул с порога Лаферт, не на шутку взволнованный.
Вся академия собралась у доски объявлений, где среди монотонных учебных материалов ярким пятном выделялся огромный плакат, разрисованный сердечками.
«Рей Сайлорс! До сих пор я обманывала окружающих, и себя, в том числе. Более того, вовлекла в свою ложь дражайших подруг, вынужденных из любви ко мне идти наперекор совести, всячески тебе досаждая. Но настал момент признать истину и произнести с трепетом хранимые слова…
Я ЛЮБЛЮ ТЕБЯ!
И пряча смущение за холодной маской ненависти, надеюсь на взаимность.
– Филлисе Эйрквейн –
Постскриптум: Ту брошь я хотела подарить тебе, но сделала это неловко, прости».
Сенсация подняла кабинет А‑ранговых первогодок на уши.
– Неужели это правда?
– Так почерк же один в один. А он не из простых, витиеватый.
– Я знала, что Рей не крала любимую брошь Филлисе!
– Получается, Галета с Лексимой специально её обвинили?
– Вот почему Филлисе сказала Рей, что брошь ей больше не нужна!
– Не зря слухи о её ориентации в последнее время были так популярны…
– Эй, а разве их не Дельфия распустила?
Разгневанной Филлисе не давали и слова вставить. Не вынеся унижения, она под улюлюканья масс вытащила Рей в коридор, подальше от любопытных глаз и ушей.
– Что ты натворила, сучка!
– Эй, полегче, мы ещё не в таких отношениях.
– Ты!!!
Рей наконец в открытую рассмеялась.
– Логично ожидать ответного удара, беспорядочно атакуя противника. Око за око, репутация за плащ. Что тебя не устраивает?
– Я расскажу преподавателям! Профессора Гронбелл тебе не перехитрить!
– Давай, вперёд. Если ей есть дело до глупых розыгрышей, то и рассказом о твоих нелепых надоедливых шалостях она наверняка заинтересуется.
– Я… я тоже напишу от твоего имени признание! Так же прилюдно тебя опозорю!
– Прекрасно, тогда в нашу любовь уверуют и скептики! Жду с нетерпением.
Уже задыхаясь от бессилия, Филлисе грозно выпалила:
– Я единственная, кто заслуживает быть подле Джебберта! Ты его не получишь!
– И не рассчитывала, в отличие от твоей истинной соперницы, чьи шансы теперь возросли в сто крат. Дельфия передаёт тебе привет, кстати.
– Что?!
– Извини! – внезапно поклонилась Рей. – Я не могу принять твои чувства!
– Что? – повторила Филлисе в недоумении.
Она запоздало поняла, что её спину обжигали десятки горящих взоров, заставших аккурат последний эпизод.
– Это было не то, что вы подумали!!
У кабинета суетливо ходили взад‑вперёд Сиера, с печалью на лице, и Ларк, помятый как после боя.
– Филлисе убьёт нас, если узнает, из‑за кого набежала толпа!
– Слишком жестоко мы с ней обошлись…
– Не убьёт, и нет, не слишком, а в самый раз, – похлопала их по плечам Рей.
Пожар страстей не утихал, и на занятии по неольскому языку говору преподавательницы аккомпанировали бурные перешёптывания.
– Вы чего такие возбужденные? Случилось чего?
В голосе Призанты Страбдом не слышалось и тени раздражения. Эта мудрая женщина с морщинистым добрым лицом опекала даже самые пропащие души.
– Понимаете, профессор, у нас в классе завёлся паразит, – прогнусавила Лексима Хоммерсол. – Из Фидема занесло.
Возобновившийся гам пресёк громкий хлопок от закрывшегося учебника. Реминий Норлинг, несмотря на интерес к психологии, был равнодушен к мыльным операм.
– Прекращайте уже эти любовные игры.
– Заткнись! – рявкнула на него Филлисе.
– Ох‑ох‑ох, вот она, молодость, – тепло улыбнулась профессор Страбдом. – В вашем возрасте это нормально, но не забывайте, что когда‑нибудь вам, возможно, придётся воевать плечом к плечу, нести ответственность за жизни товарищей по оружию.
– Ну, до войны нам ещё как до луны, – махнул рукой Лаферт.
– Считайте, что вы на войне!
