Сеульская история любви

Я часто приезжала к музыкантам домой – привозила им продукты, воду, бытовую химию и необходимую канцелярию. Однажды у них выдался редкий выходной, когда парни могли хоть немного отдохнуть от бешеной свистопляски своей нескончаемой работы.

В этот день я привезла им продукты: и готовые – курицу, кимчи и салаты, и просто свежие овощи, мясо и разные приправы.

Парни радостным гулом встретили меня, приняли из рук пакеты и потащили в столовую. Тут же начали ставить на стол приборы, раскладывать пищу по тарелкам. Потом шустро расселись вокруг стола – он был огромный, добротный, на двенадцать персон, как минимум.

Добрый Чи Мин позвал меня тоже покушать с ними, я села. Но потом вдруг поняла, что чего‑то не хватает.

И уже потом осознала, что не «чего‑то», а «кого‑то». Отсутствовал Юн.

– Ребята, а где Юн Ги? Он что, не дома?

– Да куда бы он делся? – ответил Джин, подхватывая палочками листья кимчи. – Он уже почти сутки сидит безвылазно в своей студии.

– У Юн Ги‑хёна, похоже, опять творческий взлёт, – добавил Хоби.

– Что, и даже не выходит из студии? – спросила я.

– Ага. И сам не выходит, и терпеть не может, если кто‑то к нему войдет в это время! Злющий становится! Даже обматерить может! – сказал меланхолично Тэ Хён.

Я решительно встала из‑за стола.

– Менеджер, ты куда? Не ходи туда, если неприятностей не хочешь, – остановил меня Чон Гук. Макнэ, видимо, искренне переживал за меня.

– Ребята, вы кушайте, я сейчас вернусь, – сказала я и пошла к выходу, но остановилась. – А… Я же не знаю, где студия Юн Ги…

– А там на его двери сейчас табличка висит: «Не входить!» – это Чи Мин.

– «Убьёт»? – продолжила я.

– Кто убьёт? – не понял он.

– Ну… «Не входить! Убьёт!» – пояснила я.

Парни непонимающе уставились на меня.

– Ай, ладно! – махнула я рукой. – Потом как‑нибудь объясню! Ешьте! – и направилась искать студию этого упрямца.

Нашла быстро. И правда, на ручке двери болталась картонная самодельная табличка, на которой огромными буквами было выведено – «НЕ ВХОДИТЬ!» Я негромко, аккуратно постучала, но, как и следовало ожидать, мне никто не ответил. Тогда я набралась наглости и тихонько повернула ручку двери. Против ожидания, она легко поддалась, и я заглянула в комнату.

Юн Ги сидел спиной ко мне за компьютером, в больших наушниках, а перед ним лежала небольшая клавиатура синтезатора, и за ней – монитор с компьютерной клавиатурой. Он, похоже, что‑то прослушивал, какой‑то трек, потому что по экрану бежали разноцветные дорожки звукозаписи.

Естественно, меня он не слышал и даже не подозревал, что кто‑то осмелился нарушить его уединение.

Я постояла несколько секунд, наблюдая за ним, но парень был так погружён в работу, что не заметил моего появления.

– Юн Ги, – негромко окликнула его я.

Ноль внимания. Тогда я подошла к нему, медленно взялась обеими руками за наушники и стянула их с головы музыканта. Он дернулся от неожиданности и проорал:

– Какого черта?! Я же просил, мать вашу!.. – и тут же осёкся, потому что обернулся и увидел, что это не мемберы, а я. Глаза его сделались большими‑большими, и в них полыхало настоящее бешенство – так, что я на миг даже испугалась: такой может и ударить.

А он сглотнул и растерянно произнес:

– Менеджер… Ты что здесь делаешь?..

Я сунула ему в руки наушники и сказала:

– Что я здесь делаю? Я, знаешь, ли, Шин Юн Ги, здесь работаю. Выполняю свои обязанности. Слежу за тем, чтобы мои подопечные были накормлены, здоровы и достаточно отдыхали.

– Сегодня выходной, – бросил он, отворачиваясь к монитору, и снова надел наушники. Давал понять, что разговор окончен, и мне здесь не рады.

Но не тут‑то было. Я опять стянула с него наушники:

– Выходной сегодня у вас – не у меня. Поэтому я привезла вам продукты и хочу удостовериться, что вы хорошо отдыхаете и хорошо питаетесь.

Он сбоку, искоса поглядел на меня:

– Удостоверилась?

Я кивнула:

– Удостоверилась, что тебя пора вытаскивать из студии!

– С чего вдруг?! – усмехнулся он уголком рта.

– Чтобы потом на репетициях и на концертах некоторые не свалились в голодный обморок!

– Когда это я падал в обмороки?!

– Еще не падал? Ну, так это тебя ждет, если не перестанешь забывать про еду!

– Парни наябедничали? – скривился он.

– Да никто не ябедничал. Просто они сейчас кушают, а ты здесь – препираешься со своим менеджером. Да Хван Ын Хёк мне голову оторвет, если узнает, что я не слежу за вашим здоровьем! Вы у нас теперь – слава и гордость нации! А потому давай, отрывай‑ка задницу от стула и тащи свою голодную тушку на обед, пока парни все не смели со стола!

Он наклонил голову набок (излюбленная поза) и посмотрел на меня из‑под длинной челки:

– Ты ведь не отстанешь, да?

– Совершенно верно, дружочек! Пошли уже!

Он зашипел что‑то себе под нос, как рассерженный кот, но все‑таки встал из‑за компьютера, сохранив файл, и направился к двери. Я довольно усмехнулась и последовала за ним в столовую.

Ребята о чем‑то беседовали за столом, не переставая жевать, но увидев нас, входящих этакой дружной парочкой, замолчали.

– О, хён! – как ни в чем не бывало, воскликнул Тэ. – Садись скорее, кушай, пока курочка еще горячая! Менеджер нам столько всякой вкуснятины привезла!

– Ты там еще не проголодался за сутки? – спросил Джин.

А Чон Гук подхватил:

– Много музыки написал?

Хмурый Юн Ги молча прошел к столу и уселся на свободное место. Так же молча взял тарелку, палочки, ложку, положил себе еды и принялся поглощать, похоже, даже не замечая вкуса.