Сгоревшая жизнь
Артур давно понял, что Сашка интуитивно подсказывает ему такие вещи, до которых он сам и не докопался бы. Как ей вообще могло прийти в голову, будто ее присутствие в тягость ему?! Даже если б Саша Каверина была тупой как пробка, то все равно действовала бы на него успокаивающе, с этими ее прозрачными глазками и светлыми, как у ребенка, волосишками. Но эта девочка была далеко не дурой, а в чем‑то казалась умнее его самого.
Вот только в этот день почему‑то повела себя по‑идиотски… Когда Логов разыскал Сашу на книжной ярмарке и вернул ей способность соображать, они отправились пообедать в итальянский ресторанчик. Он выбрал страну, которая не напоминала бы Сашке о маме… К тому же они оба просто любили итальянскую кухню, а здесь готовили потрясающую пасту!
Объяснений Артур больше не требовал, и девочка заметно расслабилась. И они наконец‑то смогли вернуться к делу…
– Знаешь, что я вычитала про скальпы, – начала Сашка, наматывая спагетти. – Только уже не про скифов и даже не про индейцев. Ближе к нам… Оказывается, тут неподалеку, в Подмосковье, после революции создали коммуну для трудных подростков. По‑настоящему трудных – малолетних бандюков… Неудивительно, что однажды там убили воспитательницу. Не просто так, если честно… Она была садисткой какой‑то, издевалась над ребятами. За любую провинность наказывала просто зверски. Особенно девчонок… Знаешь, что она делала?
– Даже боюсь предположить…
– Брила им головы в наказание, чтобы они становились уродками. Труп этой воспитательницы обнаружили в подвале одного из корпусов. Ей вырезали сердце и сняли скальп… Понимаешь почему, да? Тогда в местной газете вышла статья о жестоких играх в индейцев вчерашних беспризорников. Но это были не игры, а месть…
– Убийцу нашли?
Сашка покачала головой:
– Коммуны же считались прогрессивным явлением, поэтому дело вообще замяли. Ни один из ребят, само собой, не сознался в преступлении, и на друзей никто не настучал.
Артур выслушал ее серьезно:
– Думаешь, подражатель?
– Похоже.
– Один или несколько… Раз ты откопала ту статью, и другой мог найти. А подростки и сегодня бывают – не дай бог.
И сам опроверг себя:
– Нет, в любой школе уже хватились бы, если б учительница не вышла на работу. А тут никаких сигналов… Так что это, скорее всего, другая история. Но подвалы проверить стоит.
Сашка вздохнула:
– Вообще‑то я не о подвалах… Это похоже на акт мести. Разве нет?
– Ну, я же сразу сказал, что это демонстрация. Скальп неспроста повесили на видном месте. Кто‑то обязательно должен был увидеть его…
– Интересно, увидел?
– Тебе это правда интересно?
Она немного подумала:
– Ну да. Всегда хочется понять мотивы и реакции всех действующих лиц…
Теперь замолчал Логов, размазывая по тарелке кровавый соус. Может, Сашка и не ждала от него извинений, ведь уже поверила в то, что он вовсе не хотел ее обидеть, и все же Артур тихо произнес:
– Прости меня, Саш… Наверное, я в кафе неловко выразился. Мне просто вдруг пришло в голову, что у тебя действительно может открыться талант… Разве это не замечательно? И никакой подоплеки в тех словах не было, поверь. Так что никогда больше даже мысли не допускай, будто я пытаюсь от тебя избавиться. Никогда. Ты – самый дорогой мне человек. Самый близкий на всем свете.
Хоть Сашка уставилась в тарелку, он догадался, что у нее навернулись слезы, – кончик маленького носа неудержимо краснел. И все же ей удалось выдавить:
– И ты. Мне.
– И вовсе не потому, что у меня никого больше нет. Мы с тобой просто созданы работать вместе! Ты понимаешь меня, как никто. Вот только сегодня учудила…
У нее вырвался смешок, сдобренный всхлипом, и на секунду Сашка подняла глаза – их голубизна была подернута влагой.
– Ну‑ну, – прошептал Артур. – Все хорошо. Мы вместе.
И коротко стиснул ее маленькую руку, сжавшуюся на скатерти. Потом заговорщицким тоном спросил:
– Хочешь зепполе?
Она трогательно шмыгнула:
– Не знаю. А что это?
– Та гадость, которую ты обожаешь…
– Пончики? – сразу оживилась Сашка.
Артур воздел указательный палец: в точку!
– У итальянцев это традиционное блюдо на День святого Иосифа. Он, правда, весной, но зепполе есть в меню, я посмотрел. Берем?
– А не дорого? – забеспокоилась она.
– Девушка, угомонитесь, я угощаю.
– Ладно, – просияла она. – Я с удовольствием. А ты что будешь?
– Кофе. Я и так уже обожрался. – Артур закатил глаза и похлопал себя по плоскому животу. – Гончая должна быть поджарой…
В тот же день, прихватив оперативников Овчинникова с Поливцом, он прочесал все подвалы домов, окружавших парк. Сумрак каждого из них был наполнен своими шорохами и запахами. Здесь было полно обитателей и шла своя тайная жизнь, а вот женского трупа без скальпа они нигде не нашли, хотя даже не все двери оказались заперты. Именно в этих подвалах, несмотря на сдержанное проветривание, стоял особенно мерзкий запах и валялись кучи тряпья, пустые бутылки и скомканные обертки.
– Бомжам тут тепло, – заметил Овчинников, как показалось Артуру, с состраданием.
– Только не светло, – проворчал Поливец, обшаривая подвал лучом фонарика.
– Трупного запаха не чувствуется.
– Да тут так воняет – не почувствуешь, если даже гора трупов гнить будет!
– Меньше болтайте и больше слушайте, – посоветовал им Логов, и оба послушно замолчали.
