Школа чернокнижников. Железная корона

Платья для зимнего бала у меня не было, и денег на то, чтобы его купить, тоже. Но меня это не слишком огорчало. Блистать на балу я точно не планировала. В последнее время к моей скромной персоне и без того было слишком много внимания. А мне, как выяснилось, это совершенно ни к чему. Затеряться в толпе студентов Школы чернокнижников было бы для меня лучшим вариантом, но Филая продолжала:

– Надо выбраться в Архон. Я нашла там портниху, которая делает чудесные наряды, хотя ткани берет не самые дорогие. Но творит с ними буквально чудеса. Вот увидишь! – воодушевленно говорила она.

– Вам вовсе незачем творить чудеса из ничего, – проворчал Рилан, – я мог бы…

– Не мог бы! – отрезала Филая. – Мы справимся.

Филая никак не желала принимать помощь от Рилана. Он единственный из нашей компании принадлежал к древнему благородному семейству темных магов. Хотя нет, уже не единственный.

Совсем недавно нам удалось выяснить, что мои родители, оказывается, мне никакие не родители. На самом деле все гораздо сложнее. Мои настоящие родители погибли незадолго до того, как отец должен был взойти на престол. А Рилан – мой кузен. Хотя мне, конечно, больше нравится слово «брат». Впрочем, называть его так я могла лишь наедине, да еще в присутствии Филаи. Кто я на самом деле, не следовало знать никому. Ведь тем, кто жестоко расправился с моими настоящими родителями, ничего не стоит убить и меня.

– Здравствуйте, магистр Линард! – голоса Филаи и Рилана снова слились в один.

Я подняла взгляд. Нам навстречу шел ректор Школы чернокнижников. Я увидела именно то, что ожидала: чуть взъерошенные темные волосы, резкие черты красивого лица, синие глаза, которые скользнули по мне совершенно равнодушно.

Мне пришлось сделать нечеловеческое усилие над собой, чтобы распрямить плечи и проговорить ровно и холодно:

– Здравствуйте, магистр Линард.

Кажется, получилось. И даже голос не дрогнул.

Ректор поприветствовал нас кивком и, не замедляя шага, прошел мимо. А у меня внутри все перевернулось и понадобилось несколько секунд, чтобы восстановить дыхание.

Последние пару месяцев мы не сталкивались с магистром Линардом. Он не вызывал меня к себе в кабинет, да и сама я ни разу не приблизилась к тяжелой дубовой двери. Мы не виделись после того, как я открыла свои чувства и получила в ответ резкую отповедь… После такого общаться с ректором мне не очень‑то хотелось.

Хотя нет, вру, хотелось.

Хотелось отчаянно – до темноты перед глазами – видеть его, слышать его голос. Ловить каждое слово в глупой надежде уловить хотя бы намек на чувства, поверить, что я ему не так уж и безразлична. Сколько раз я придумывала вполне веские причины, чтобы постучаться в дверь ректорского кабинета, но всегда себя останавливала. Представляла его взгляд, в котором явственно читается забота и… жалость. И понимала, что не переживу этого, просто рухну замертво в его холодном, мрачном кабинете.

Вместо этого я с головой ушла в учебу. К счастью, на носу была сессия и то, что огорчало и пугало других студентов, для меня стало просто спасением.

Я с отчаянной одержимостью штудировала толстые тома учебников, зубрила формулы, а затем бежала на морозный полигон отрабатывать практические навыки. Мне уже казалось, что боль притупилась и даже появилась надежда, что пройдет какое‑то время – и я его забуду. Ну не то чтобы совсем забуду, все‑таки потеря памяти – это вовсе не то, чего бы мне хотелось. Но по крайней мере, избавлюсь от этой щемящей, разъедающей душу и терзающей сердце боли.

Я ошибалась. Стоило мне увидеть ректора, охватить его взглядом – в одно мгновение всего, с его широкими плечами, хмурыми бровями, жесткой линией губ, – как все вспыхнуло, словно те чувства, которые я старательно давила и прятала в дальний уголок души все эти долгие недели, нахлынули разом и затопили меня с головой.

– Эй, ты в порядке? – с тревогой спросила Филая. – На тебе лица нет!

– Все хорошо, – я выдавила из себя улыбку. – В выходные поедем к твоей портнихе. Красивое платье для бала мне точно не помешает.

 

Глава 2

 

– Ну как, сдала? – призрак робко высунулся из шкафа.

В вечернем полумраке он был едва виден, и я скорее угадывала, чем могла рассмотреть всклокоченные волосы, жидкую бороду и длинный белый саван. Понимает свою вину, негодник! В конце концов, он тоже приложил руку к тому, что преподаватель некромантии на меня разозлился. Я хотела из вредности промолчать – пусть помучается, но вид у призрака был такой непривычно несчастный, что мое сердце дрогнуло.

– «Средне», – снисходительно буркнула я.

– Вот и славно, – он растянул рот в радостной улыбке.

Перемена оказалась настолько разительной, что я сразу заподозрила, что раскаяние было не таким уж и искренним.

И он не преминул подтвердить мои подозрения, заговорив бодро и с поразительным энтузиазмом:

– Теперь, надеюсь, ты перестанешь корпеть над учебниками и наконец‑то найдешь себе достойного жениха! Я тут немного изучил ситуацию и обнаружил среди местных шалопаев несколько отпрысков весьма благородных родов.

Я закатила глаза. Начинается! То упорство, с каким призрак пытался найти мне подходящего жениха, явно было достойно лучшего применения. Впрочем, я его уже не слушала, как переставала слушать всякий раз, когда в его речах появлялось слово «женихи».

Я распахнула окно. На ветке сидела Карла, мой верный фамильяр. А рядом, смешно махая крыльями, порхали пять новых фамильярчиков – птенцы Карлы, которых я наконец‑то смогла пересчитать. Я достала из сумки пирог и раскрошила его на подоконник. И уже через минуту вся эта свора радостно стучала клювами.

Карла смотрела на них с гордостью, а ее большой крепкий клюв, казалось, довольно улыбался. Думаю, только казалось, вороны ведь не умеют улыбаться. Хотя моя – самая умная в мире, от нее и такого можно было ожидать.

Из окна тянуло холодом и морозной свежестью. Я зябко поежилась и прикрыла створки. Сколько я ни уговаривала ворону переселиться в мою комнату, она оставалась на улице, и птенцы тоже. Морозоустойчивые они, что ли? Впрочем, это ведь не обычные птицы, а фамильяры. Наверняка магия защищает их от холода или от чего угодно еще.

Мои размышления прервал стук в дверь. Я привычно насторожилась. Еще совсем недавно моя комната была весьма оживленным местом, но в последние недели кроме Филаи ко мне никто не заглядывал. Однако с ней мы только что расстались, да и вряд ли она стала бы стучать. Сердце забилось гулко и часто. А вдруг это он, ректор? Увидел меня в коридоре и вспомнил, что должен сказать мне что‑то важное или… Я отогнала эти глупые мысли.

Он мне уже сказал все, что хотел. Он сказал, я услышала, и на этом можно поставить точку.

Я открыла дверь. На пороге стояла кастелянша. В руках она держала большую коробку, перевязанную серебристой атласной лентой.

– Вот, посылочка для вас, сирра Аллиона, – ее лицо светилось любопытством.

– От кого? – растерянно проговорила я.