Сигнал иного порядка

Пока он размышлял, техники провели диагностику и отчитались перед Фирсовым. Рудольф повернулся, услышав звонкий голос коллеги, прорезавший мерный шум рабочих разговоров.

– Всё готово, приступим?

Все мгновенно замолчали, в разлившейся тишине стало слышно, как урчит лишённый завтрака желудок Абеля. Он поджал губы и скрестил руки на груди, пытаясь подавить досадный призыв организма.

Начался последовательный отчёт о готовности систем, после чего пошёл обратный отсчёт. У Рудольфа внутри всё сжалось и тяжело забилось сердце. К этому моменту он шёл всю свою жизнь, ради этого вложил долгие годы в учёбу и постоянное развитие. Поэтому он, борясь с собой, преподавал и участвовал в чужих исследованиях. Стал докой в массе научных дисциплин, чтобы быть незаменимым. Давил собственное эго, ходил по советам и спонсорам, выбивая гранты и финансирование. Для этого построил свою базу на Трапписте и самый лучший телескоп в колониях. Он жил ради этого мгновения. Этого и череды последующих. От того, что он увидит по ту сторону, зависел его рассудок.

– Шесть, пять, четыре, – громогласно отсчитывала система.

«Три, два, один», – сокрушительными ударами отдавалось в груди.

– Запуск успешно произведён, – отчитался механический голос.

– Ребята, поехали, – фальцетом взвизгнул Фирсов.

На проекции, казалось, ничего не происходило. Несколько секунд Рудольф был уверен, что никакого запуска не произошло, червоточины не будет. За эти мгновения он чуть не сошёл с ума. Однако, присмотревшись, увидел, как в отдалении от голограммы станции рос крошечный шарик.

– Тоннель инициирован, – кивнул Фирсов. – Стабильность?

– Поток стабилен, – ответил ему кто‑то. – Сфера сбалансирована. Рост под контролем.

Абель облегчённо выдохнул. Только сейчас он понял, что кулаки сжаты, костяшки пальцев напряжены добела, а по лицу и спине струятся ручейки пота. Должно быть, он выглядел как первобытный недоумок, наряженный в деловой костюм. Рудольф расстегнул несколько пуговиц на рубашке. Он бы и пиджак снял, но тогда уж точно все заметят, что на нём сухого места не осталось.

Следующие несколько минут все, замерев, наблюдали за экранами и проекцией, страшась дыханием нарушить ход процесса. Время шло, сфера на голограмме росла. Когда генератор остановился и тоннель принял должные размеры, по помещению прокатилась волна облегчённых вздохов.

– Червоточина стабильна, – отчитался голос системы.

– Убрать генератор, – сказал Фирсов, бледный как полотно, он стоял у главной проекции, страдая от одышки и протирая влажный лоб платком.

Рудольф подошёл к проекции, червоточина сияла двумя незнакомыми звёздами: большой и маленькой. Казалось, всё было в порядке как минимум на первый взгляд.

– Ну, что там? – нетерпеливо спросил он у Фирсова.

– Сейчас узнаем, – пыхтя, ответил тот. – Характеристики исходящего излучения? – прощелыга глянул через плечо.

– Излучение стабильно, – отозвался некто позади них. – Постойте, – озадаченно добавил голос, – оно какое‑то нечёткое.

– Что ещё это должно значить? – фыркнул Фирсов.

– Сами посмотрите.

Сфера на проекции увеличилась в несколько раз, и стало очевидно, что изображение космоса по ту сторону искажено мелкой рябью, едва заметной невооружённым глазом.

– Это что за чертовщина? – обомлев, прошелестел прощелыга.

– Твои незначительные эффекты запутанности, – покачал головой Абель, вглядываясь в подёрнутую лёгкими волнами гладь сферы тоннеля.

– Этого не может быть, это невозможно! – взвыл Фирсов.

– Покажи мне излучения нейтрино, – скомандовал Рудольф.

– Выведите на экран нейтрино, – дрожащим голосом повелел физик, казалось, его вот‑вот хватит удар.

Поток элементарных частиц выглядел таким же шумным, как и остальное излучение. Словно вместо одной системы Кеплера‑47 по ту сторону был сразу миллиард наложенных друг на друга двойных звёзд.

– Это не может быть Эверетт, – прошептал под нос Рудольф и спросил громче: – Артефакт расстояния? Вероятно, стоило последовать методу, предложенному Шмидт?

– Это устаревшая концепция и слишком уж затратная, – вздохнул Фирсов.

– Три с половиной тысячи световых лет. Это в восемьдесят восемь раз дальше, чем Трапписта‑1, а он уже в три раза дальше первого тоннеля к Тигардену.

– Мы провели все расчёты, прогноз был кристальным. Да и потом, если бы мы начали рыть галактику своими кротовинами, к твоему Кеплеру добрались бы только в следующем веке. Такие энергии можно достать разве что у чёрных дыр. Не ты ли настаивал на скорейшем исследовании системы? – Фирсов лукаво посмотрел на коллегу.

Абель отмахнулся и продолжил буравить взглядом проекцию червоточины.

– На остальных частотах такой же бардак? – спросил он.

– Увы, – физик одёрнул от лица платок, тот был уже насквозь мокрым.

Рудольф даже не пытался избавиться от струившегося по лицу пота, капли падали на стол, собираясь в маленькие лужицы.

– Ну и духота тут у вас, – досадливо вздохнул он.

– Доктор Фирсов, какие будут указания? – к ним подошёл молодой мужчина с настолько гладким лицом, что в нём можно было увидеть своё отражение.

– Пока собираем данные. Посмотрим, может, что изменится.

– Пф, – мотнул головой Абель. – Нужно отправлять дроны.

– Да‑да, – Фирсов мелко кивал. – Дроны. Давайте переведём дух и займёмся этим, – он суетливо лазил по карманам в поисках другого платка. – Выведите пока парочку на орбиту.

– Вывести два научных дрона на орбиту сферы тоннеля? – уточнил юноша.

– Ага, выполняйте, – махнул Фирсов и обратился к Рудольфу: – Пойдём‑ка перекурим.

– Я не курю.

– Ну да, чаю попьёшь. Какой там ты любишь, сладкий пуэр?

Абель кивнул, недовольный тем, что прощелыга умудрился запомнить его предпочтения. Они вышли из научной лаборатории и направились в кафетерий. Рудольф шёл, ощущая себя внезапно потолстевшим, отчего ещё меньше хотелось думать о еде, хотя желудок по‑прежнему сжимался в голодных судорогах. Фирсов прошёл мимо пустых столиков в дальний угол кафе. Там взгромоздился на высокий табурет и вызвал меню.

– Надо немного окофеиниться, – он ткнул пальцем в нужную строчку.

Рудольф взял воды, он принимал пищу исключительно на своей территории.

– Ты не против? – Фирсов извлёк из нагрудного кармана тонкую сигарету и зажигалку.

– Кури, – махнул Абель.