Сказки для 21-й комнаты. Фантастические рассказы

Тут всё и началось. Чудище, шумно топая собачьими конечностями, как динозавр, подкралось к девушке и обняло её передними щупальцами‑пуповинами. Те увеличились в длине, вытянувшись и чуть вырвавшись из тела. Монстр прижал щупальцами девушку к себе, другие щупальца‑присоски по всему его телу тоже стали произрастать в стороны и через секунду монстр оказался среди них словно между десятков липких грязных лиан. Щупальца принялись трогать тело девушки, срывать с неё одежду, гладить вдоль и поперёк, проникая во все впадинки и отверстия. Чудище ощетинилось, стальные шерстинки поднялись вверх, и оно обхватило бёдра девушки собачьими конечностями. Хвост выпрямился, и чудовище вставило внутрь девушки самое большое и шершавое щупальце, то, что произрастало из живота. Девушка тотчас же пришла в себя и дико заорала…

Я пожалел тысячу раз, что остановил машину, что привёз их сюда, я больше не желал зла девушке, мне было её жаль, таких мук, наверное, никто никогда не испытывал и никто такого не достоин. Её крик был почти так же страшен, как прежний вой самого монстра.

Щупальца крепко сжали её по рукам и ногам, и пошевелиться она не могла. От одежды на ней совсем уже ничего не осталось. Хвост монстра поднимался вверх и с силой, как рычаг, опускался вниз, когда монстр вставлял в лоно бедной девушки щупальце, при этом он бил им по земле, и ритм его ударов был точен, удар повторялся через одинаковый промежуток времени… сначала… потом ритм начал учащаться… Это было ужасно! Тело девушки трясло с такой силой, что она вполне могла сломаться пополам. Она уже не кричала, потому что несколько щупалец монстра забрались к ней в рот, другие присоски пытались проникнуть в уши, оно закрыло ей глаза. Присоски‑щупальца заволокли все её тело, некоторые впивались прямо в кожу, и оттуда текла кровь. Девушка заметно посинела, её слёзы и сопли вытекали сквозь щупальца. Она ничего не видела, не слышала, не понимала… не возможно передать ужас, испытанный ею тогда… нет таких слов… да и ощущений подобных не испытывал никто на земле… никто, кроме жертв насилия этого чудовища…

Хвост монстра колотил по месиву из грязи всё быстрее, девушку трясло, щупальце хлюпало, входя внутрь её и выходя обратно.

Соитие продолжалось где‑то минут десять…

Потом монстр снова закричал, и все до одного щупальца отпустили девушку. Та упала полумёртвая в грязь, раскинув руки и ноги. Импы радостно заверещали и окружили её измученное тело. Чудовище, покрывшееся слоями липкого вонючего жира, тяжело дыша, скрылось за деревьями и, перейдя на рысь, совсем исчезло в плотной темноте леса.

Внезапно я, сам того не желая, поднялся с места и двинулся к камню, к лежащей возле него изнасилованной и к куче маленьких уродцев. Я прошёл мимо них к девушке, взял её на руки и, провожаемый взглядами этих тварей, занёс обратно в машину.

Находился под гипнозом я всю обратную дорогу. На этот раз рослый и низкий разговорились, они были очень удовлетворенны произошедшим, и им требовалось высказать хоть кому‑нибудь свой восторг. Я вынужден был слушать этих уродов, опьяневших от произошедшего, на коленях которых лежала полумёртвая, изнасилованная неведомым монстром девушка. По‑моему, в этот момент я возненавидел жизнь… и предпочёл бы, чтоб они меня потом застрелили…

Они рассказали мне, что на Земле есть много неведомого человечеству. Есть существа, настолько чуждые по своей природе людям, что всю нашу историю они только и делают, что скрываются от нас. Но человечество с каждым днём заселяет всё больше и больше пространства, опускается во всё более низкие подземные и подводные глубины, что эти существа решили смешаться с нами, людьми, затесаться среди нас. И я стал невольным свидетелем, как лесная тварь (низкий и толстый назвал его Н’ян Ктхун) зачала потомство в лоне человеческой женщины, и та теперь родит монстра, имеющего большую схожесть с человеком, но, если вовремя всё поправить, способного стать точно таким же, как и его родитель. И сам этот монстр рождён таким образом, и был когда‑то человеком. Весь этот обряд повторяется уже тысячи лет… А сами эти, толстый и тонкий, они же низкий и высокий, потомки импов, сношавшихся с человеческими самками.

Все эти существа схожи как с животными, так и с человеком, но ровно столько же, сколько человек схож с ними и с животными. Эти монстры и люди никогда не смогут жить вместе, они слишком разные, непохожие и они никогда не смогут понять друг друга, и потому им уготована бойня, победить в которой у людей нет шансов…

Голую девушку бросили прямо возле её, как я понял, дома, потом я отвёз этих двух к тому месту, откуда их и подобрал, где они без труда растворились в воздухе, словно привидения, а я поехал неведомо куда, и спустя некоторое время проклятие с меня спало…

Сейчас я догадываюсь, что, по их планам, я должен был забыть события той ночи, но я не забыл.

 

***

 

Когда она вышла из своего дома, я её тотчас узнал. Она сильно изменилась, иссохла, постарела, но я всё равно узнал эту девушку. Её невообразимо выпирающий живот был заметен даже на таком расстоянии и в темноте. Брюхо скрючило её тело и пригнуло к земле, она еле дошла до моего кэба.

Как же долго я ждал этого момента…! Девять месяцев, девять жутчайших в моей жизни месяцев, в течение которых я мучился бессонницей и галлюцинациями, я ждал, когда смогу поквитаться с теми чудовищами и уничтожить их мерзкий плод. Каждый день я пребывал возле её дома, сутками, я почти жил здесь, в автомобиле.

Девушка забралась внутрь и назвала адрес, но я не слушал, я не собирался везти её и её чудовищного ребёнка в родильный дом. Лишь я повёл автомобиль по дороге, как она закричала, пришлось прибавить газу, чтобы как можно раньше унестись прочь из города. Она обхватила руками низ живота и повалилась набок, кровь впиталась в юбку и потекла по сиденью. Автомобиль заносило на мокром от снега асфальте, девушку било о дверцу, она стонала и ревела, на обезумевшем лице уже не оставалось следов рассудка, зато читалась адская, непереносимая боль.

Она била руками, махала ими в стороны и ужасно стонала. От её криков мне хотелось зажмурить с силой глаза и разбиться насмерть о кирпичную стену…

Девушка уже почти рожала, когда мы подъехали к лесу на окраине города, практически к тому месту, где чудовище было зачато. Я не стал заглушать мотор – выскочил из автомобиля и открыл заднюю дверь. Голова девушки опрокинулась вниз, и её бешенные, залитые слезами глаза уставились на меня. Я схватил её за ноги, грубо вытащил из автомобиля и швырнул в сугроб. Никогда я не видел столько крови… А её саму словно рвало изнутри. Мне не было её жалко – ведь, можно сказать, она уже была мертва в ту самую ночь девять месяцев назад. С минуту я смотрел на неё, но лишь мне почудилось, будто я уже слышу детский плач, я сорвался, опешивший, с места, сел в автомобиль и уехал.

Той ночью я не спал, и рано утром, лишь тьма начала таять, отправился туда, где бросил замерзать роженицу. Я не сразу нашёл ту заснеженную тропку, по которой, не глядя, проехал ночью. Потом я обнаружил и тело девушки. Её кожа посинела, а на лице застыла безумная гримаса. Снег вокруг неё был розовым от пролитой крови. Из‑под кровавой юбки трупа торчали внутренности, её словно вывернули наизнанку. Трупика младенца нигде не было… Я закричал, не в силах сдержать в себе ужас и отчаяние, прорвавшиеся внезапно наружу, я утонул в них, как тонет муха в стакане с водой… Почему я испугался ночью?! Почему не додумался затоптать тот плод ногами, чтобы от него не осталась одна каша?!