Сказки старого дома
Оттолкнула меня пани – краска в лицо!
– Солдат, не врёшь ли? Был ты на кладбище или в канаве пьяным лежал?
– Был на кладбище, сторожил всю ночь, с вампиром поминки справлял по твоему Мацею.
Свела брови пани Хрыстына, не поймёт – шучу я или правду говорю. Извивается змеиная душа под мягкой грудью.
– Только не быть тебе, пани Хрыстына, упырихой! Вампир, мой товарищ ночной, всё, того – тю!
Летят в меня веер, бутылки с наливочкой, блюдца серебряные, а я стою, посмеиваюсь. Ещё пуще пошла пани Хрыстына красными пятнами:
– Ну, солдат, берегись!
Не меняя острого и злого взгляда чёрных глаз, завопила пани Хрыстына, высоко да громко. Ожил дом, загремел топот ног в коридоре. За окном уж рассвет – батюшки, все мужики на улице, с топорами, вилами, а кто и с ружьишком!
Вбегают сердюки Хрыстынины. Стоит пани, дышит тяжело:
– С могилы Мацея вернулся, нечисть поганая. Меня укусить хотел.
– Братцы, да вот вам крест, человек я. Хоть к причастию ведите!
Молчат сердюки, шашки наголо. Видать, Мацей тоже и к причастию ходил, и крест носил, а кровь из деревни всю выпил. Играют черти в глазах у пани Хрыстыны. Пани вскидывает руку и жалит последним мстительным взглядом и едким приказом:
– Убить вампира!
Тэцэ
– Илья, Илья, гляди, мебельный! – заверещала жена.
Я и кредитный «логан» фыркнули одновременно.
– Ну чё нам там надо?
– Как «чё там надо»? Ты так и собираешься с бабушкиной мебелью жить?
Я закатил глаза – насколько это было возможно сделать, не отвлекаясь от дороги.
– Давай зайдём посмотрим?
– Зай, ну конец недели, завтра выходной…
– Тем более – можно не торопиться, прицениться. Ну Люлюююш…
Господи, порой сам не замечаешь, как вдруг попадаешь в несмешной выпуск «Аншлага» про мужей, жён, ипотеку, заек‑котиков и илюш‑люлюш. Ну разве для этого меня мама рожала?
– Окееей, ну тока по‑бырому.
А то потом все выходные будет дуться.
Ненавижу торговые центры. Прибежище слоняющихся идиотов, пялящихся на китайское барахло в витринах. Мужички жмутся кастрированными бычками к стеклянным бордюрам у входов в очередное стойло с красными тряпками, уныло отмахиваясь карточкой от похожих на оводов жён. Подростки ржут и хрюкают, валяясь на затёртых диванчиках в кафе кинотеатра, или наедают себе прыщи в загонах фудкортов. Если город – большой организм, то торговый центр – его жопа, куда в качестве финальной точки отправляется на радость мухам конечный продукт массового производства.
Ну чё там? Красные буквы хвастливо сообщали «Остров Мебели – крупнейший мебельный центр от поставщиков Черноземья». Как тебе такое, Робинзон? Мне кажется, Робинзон погиб бы на таком острове от тоски через неделю. А если бы после смерти угодил в ад, то это был бы какой‑нибудь «Мир сумок» или «Империя кофеварок».
Внутри «Острова» царила прохлада и неожиданное безлюдье. Видимо, ТЦ открылся недавно, и сейчас он походил на ИКЕЮ без толп голодных морд, охочих до фрикаделек и плюшевых акул. Ряды диванов, кофейных столиков, мягких кресел с висящими ценниками. Цены обычные – как и везде, но Рита подвзвизгивала от каждой лукавой девяточки на ценнике и стремилась всё пощупать, понюхать и чуть ли не облизнуть. От обилия цифр мне поплохело, и я почувствовал на секунду, будто земля уходит из‑под ног.
– А где продавцы? Мне вот этот вот диванчик, например, понравился.
– Может, дальше где‑то или тоже уже разошлись. Насмотрелась? Поехали домой.
– Ну что ты как маленький? Дай я спрошу, может, каталог возьму какой‑нибудь.
Мы углубились лабиринт книжных шкафов. Сотрудников здесь тоже не было, и я начал подозревать неладное.
– Мож он, это, ещё не открылся?
– Ага, а зачем тогда зажигать вывеску и открывать двери?
В самом деле, странно. Даже охранника на входе не припомню. В этот момент мы повернули в ещё одну экспозицию и с противоположного конца вышел пожилой человек неопределённого пола: то ли женщина с короткой стрижкой, то ли мужчина с бабьим лицом.
– У, у, у – заухал человек, расплываясь в улыбке.
– Извините, вы консультант?
Ухая и глядя на нас, человек прошёл мимо и свернул куда‑то за нашей спиной.
– Рит, ты дура? Разве это чучело похоже на консультанта?
Жена надула губки.
– Ладно, пойдём отсюда. Фигня какая‑то, лучше потом ещё раз заедем.
Вроде можно повернуть налево, тогда как раз сразу будет выход. Из шкафов мы вышли к спальным гарнитурам. Кровати, кровати, кровати – каждая упрятана в лабиринте комодов, прикроватных столиков, гардеробов. Хех, тут можно порнофабрику открывать.
Я присел на кровать и потянул Ритку за собой.
– Илюш, ну ты чё?
– А чё? Давай затестим, тут всё равно никого нет.
– Блин, ты чокнутый, – хихикнула Рита.
Опа, вот и … мягкое бедро. Я начал заваливать Ритку на кровать, и тут из‑за гардероба вышло это чучело.
– Блин! Дед…Бабушка, вы чего за нами ходите?
Чучело всхохотнуло и начало нести пургу:
– Любитесь‑любитесь, ребятишки, пока тэцэ нас не сожрал. Меня ему жрать невкусно.
– Жрать? Вам денег дать на еду? – встряла, поправляя блузку, смущённая Ритка.
– Тэцэ – это нечисть из космоса. Пригляделся, как людишек заманивать, – и прикидывается то спальней, то жральней. А потом – оп… и слопал, таких как вы, молоденьких, вкусненьких… – бормотало чучело.
– Рит, она не в адеквате, РенТВ пересмотрела. Пойдём‑ка отсюда.
Я отодвинул чучело плечом и вышел из спального отдела. Рита поплелась за мной, я прошёл вперёд и направо – и вдруг оказался в отделе сантехники. Чёрная гладкая плитка стен, хромовые сушилки и горделивые толчки. Так, сейчас проходим этот отдел – и за ним должен быть выход. Блин. Я упёрся в стену душевых кабин.
Рита с упрёком посмотрела на меня.
– Сусанин, может, легче было вернуться и пройти тем же путём, что пришли? О, смотри, телефон!