Скифский камень. Мифы и сказания

Но что до этой страсти Старику?

Его Наполеон теперь встречает.

Палач и жертва, скорбно дни текут,

Пуста дорожка лунная, я знаю.

 

Фауст или Сизиф? Наследники Гете

 

Фауст зол, он не хочет пощады,

Перед вечностью молча стоит.

Мефистофель ему обещает

Слишком много страстей Маргарит.

Пусть вернется и нежность и радость.

Пусть свеча не погаснет в тот миг.

Смерть всегда к нам является рано.

Как прекрасен потерянный мир.

 

Только надо ль, все страсти изведав,

И забыв о несбывшемся вновь,

Принимать как судьбу и победу

Маргариты земную любовь.

И убив ее брата, скрываться.

И надеяться вновь и страдать.

Фауст знает, как страшно остаться

Молодым и чего‑то желать.

 

Мефистофелю надо иное –

С богом выиграть отчаянный спор,

Потому и ведет за собою

Прямо в бездну, забыв уговор.

Мир и миг, несомненно, прекрасен.

Проиграл он, туман напустив,

Оборвался печальный тот праздник,

И Сизиф в небесах загрустил.

 

Камень в гору он нынче докатит

И останется там навсегда,

И уйдет, и уйдет на закате,

Догорев, как ночная звезда..

Жизнь прекраснее станет и выше

Только там, в пустоте, за чертой,

Фауст снова ту песню услышит,

Маргариту ведя за собой.

 

Он пройдет все пути и преграды,

Он увидит изменчивый мир,

Только надо ли вечность нам, надо?

Жалок сир этот дивный кумир.

Снова ангелы где‑то хлопочут,

За душой неустанно следят.

Мефистофель признаться не хочет

Камень в пропасть летит и скулят

 

Где‑ то адские псы, догорая,

Стала прахом в тумане звезда.

Маргарита молчит, умирая,

Оставляя его навсегда

 

Старик ушел, в метели растворился

 

Старик ушел, в метели растворился,

Сбежала к молодому вдруг жена,

И только там, где гений воплотился,

Стояла в этот вечер тишина.

 

Он в кабаке с другими развлекался,

Девицы были чудно хороши,

Но тромб от перегрузок оторвался,

И к предкам он на небеса спешит.

 

Ну что же вы, о призрачные други,

Когда к нему вернетесь на пирушку,

И женщины отпрянули в испуге,

И тело бездыханное, нарушив

 

Ход времени, в тени еще белело,

Он так хотел последний пир узнать.

И все прошло, отпело, отболело.

Но долго там звезде его сиять.

Ее назвали Путеводной в шутку,