Следы на камнях

– Кто ж Гурмана не знает?! То есть Гурова, конечно… Кстати, это не он там случайно, в вашей описи? То‑то, я вижу… верней, наоборот – не видать его, не слыхать…

«Ну и глазастый, подлец!» – изумился сыщик, – «Секунды три смотрел всего, вверх ногами, а главное просек… Ишь, «кто не знает…» кому от налогов прятаться не надо, тот и не знает… вот я, например».

– А вы не удивляйтесь, – посетитель, оказывается, умел читать мысли, – У меня это профессиональное – раз гляну, и документ как на фото перед глазами. А Гуров этот…

– Давайте о нем не будем. Ваша озабоченность судьбой… в общем, не будем отчаиваться, поиски ведутся, будут приложены…

– Все силы и возможности, мощности и ресурсы… Мне, вообще‑то, на работу пора, – Александр поерзал на стуле, но вставать не спешил, – Визитку я вам оставлю, появятся новости – звоните. Ну, и я вам, с вашего позволения, идет? Держите в курсе, и все.

– Но…

– Тихон Савельевич, не волнуйтесь. Кроме моего, – Лобов с нажимом выделил это слово, – Моего дела, меня больше ничего не интересует – ни Гуровы, ни Чуровы… Служебных тайн мне не надо, а вот про тещу знать хочу. А теперь обещанная фактура.

– Весь внимание, – ну‑тес, чем собрался удивить проныра‑толстосум? – Еще минут пять у меня есть.

– Видите ли… машинку, на которой раскатывала наша Света‑старшая, я знаю как свою – сам дарил. Я ее покупал, проверял, чтоб там все путем… короче, знаю. Тесновата, не мой вкус, но приличная вполне. А тут – пропала, вместе с хозяйкой. Так я ее нашел.

Второй раз за полчаса в кабинете состоялась немая сцена.

 

 

Глава третья

 

 

16 июля 2020 Сорок семь

 

Судя по выражению лица, он был чем‑то серьезно озабочен или встревожен. Мужчина в потертой кожаной куртке, на вид около сорока лет, ростом выше среднего, имел резко выраженные залысины и близко посаженные водянистые глаза. Загрузив в багажник объемистую сумку и два пятилитровых пластиковых ведерка краски, он уже сел за руль и собирался захлопнуть дверцу, когда процесс был прерван ботинком, вставленным в проем.

Люди в форме о чем‑то спросили водителя, получили утвердительный ответ, после чего предложили выйти из машины. Возражать и тем более оказывать сопротивление в подобных случаях бессмысленно, поэтому он подчинился, а спустя пять секунд на немного лошадином лице появилась уже не тревога, а откровенный испуг. Еще бы – не каждый день на тебя надевают наручники и заталкивают на заднее сиденье полицейского джипа между двух мордоворотов…

– Неплохая погода сегодня. Сухо, не жарко… как раз годится, чтобы немножко подкрасить яхту, правда?

Невинный на первый взгляд вопрос прозвучал из уст улыбающегося человека в гражданской одежде, сидящего рядом с водителем «УАЗа‑Патриот».

– Какую яхту?.. Подкрасить? – задержанный попытался принять независимый вид, но со скованными за спиной руками это не так‑то просто, – Зачем?

– А вот ты нам сейчас и расскажешь, какую… А зачем – понятно. Название же поменял, теперь надо регистрировать на себя, а там красочка свежая… вопросики возникнут… Всю хорошенько промажешь – никто и не догадается, что твоя – как там ее?.. «Земфира»?.. совсем недавно и не твоя была, и звалась «Анжеликой»… нет, какая там Анжелика… «Адель», так?

– Ну и что? – ему все же удалось выпрямиться, в глазах появился упрямый блеск, – Какая разница, как раньше называлась? Моя, и все! Документы есть… хотите, покажу!

– Ну да, ну да… название и вправду ни при чем. И даже твоя липовая дарственная нам, в принципе, до фени. Мы, видишь ли, не лодками занимаемся, не машинами и не домами с квартирами. А про убийство придется рассказать.

– Убийство?! Какое, на хрен, убийство? Он же сам… – и сжатый крепкими патрульными боками человек с лязгом захлопнул рот, – Его же никто…

 

– А теперь давайте‑ка поподробнее… начнем по порядку: фамилия, имя, отчество…

К середине разговора, вернее уже допроса, продолжившегося в служебном кабинете до позднего вечера того же погожего, подходящего для лако‑красочных работ денька, спеси у мужчины в кожанке поубавилось, плечи поникли, взор погас, а вытянувшееся лицо приобрело сходство уже не с лошадью, а скорее с верблюдом.

– Итак, – подвел следователь предварительный итог, – Вам будет предъявлено обвинение в преднамеренном убийстве вашего родственника по линии жены, а именно – зятя. Понятно?

– Понятно… – прозвучало в ответ, – Но я все равно его не убивал, и говорю вам чистую правду… Вот ей‑богу, блин… простите, честное слово!

Божиться и отпираться можно сколько угодно, но лучше сразу признаться, этим и свою душу облегчишь, и следствию поможешь – так несколько часов кряду раз за разом повторялось задержанному, упорно отстаивавшему свою явно проигрышную позицию.

…Родственника, говорите?.. С этим, мягко выражаясь… педофилом… я знаком давно. Как познакомились? Да он ведь на моей сеструхе женился, вот тогда и познакомились… век бы его не знать… а поначалу – сносный паренек показался, жирноватый только, но так – ничего особенного. Варюха‑то мне сначала ни шиша не говорила, даже когда родила, только вскорости бухать начала. Ну, не назавтра, ясен пень, а уже когда их девчонка в садик пошла… я не преувеличиваю, правда, бабы сейчас многие выпивают, но, я бы сказал, в меру, что ли… винца там, вискаря с колой… а она – водяру. Возьмет пузырь, и сама, понимаешь?.. то есть, понимаете?.. И так, получается, седьмой год.

В натуре, мне за сестру как бы тревожно, вот я и стал выпытывать, с чего это она? Ага… как‑то сам ей налил от души, она и выдала: а ты, мол, не догадываешься? А я – ни сном, ни духом… спрашиваю: неужто этот твой дохляк ручонки свои поганые распускает?! Да ну – говорит, какое там… он меня вообще не трогает… понял?.. не только руками, а и остальными конечностями… совсем. Тогда я ей: гы‑гы, и хером, стало быть, тоже?.. а детку откуда взяли? А она: а вот так и взяли, она, дочурка, ты не сомневайся, точно наша – хоть гены проверяй и все такое, только сделана как царь‑пушка. Я не въехал, о чем она, а Варька ржет: уникальный экземпляр, с первого и единственного раза!

Я ей: так уж с одного? Не одного, говорит, так с двух, трех… не десять – голову даю. На свадьбе я такая счастливая была, он же тогда и ласковый, и все такое… и поспали… ну, ты понял… все как надо. А потом – как отрезало. Я думала – может, сглазили его или заболел… мало ли, трипак подхватил, поэтому на меня не лезет, а после уже и мне нельзя было, я Аденькой трудно ходила, сохранялась два раза… Год прошел, а он – как чужой… еще хуже – чужие, те наоборот, к своим кое‑как, а на сторону аж пищат…