Следы на песке…

«Что? Сестру? Нет, это не то, совсем не то, что я должна слышать. Какая к черту сестра? А? Такая, которая лучше меня во всем. Такая, которую ты никогда не забудешь в отличие от меня? Сестра, черт возьми, сестра… да ты издеваешься Абрамов?

– Замечательно. Вот и воспитывай свою сестру. Вот и давай, что ты ко мне прицепился‑то? Так нельзя, это не хорошо! Какого тогда черта? Я не маленькая, сама во всем разберусь. Свои шишки набью, не лезь, – строго возмущаюсь. Но слышал бы ты все, что я хочу сказать. Моему возмущению нет предела. Я в ужасе.

– Ты сама сказала не оставлять тебя… пока я тут, – вскидывает бровь.

– Но не лезть же ко мне в… если ты считаешь, что я собиралась с ним спать, тебе какое дело?

– Ты его не знаешь, – сухо отвечает Абрамов.

– Я тебя тоже не особо знаю.

– Знаешь Сашка, мы с тобой не один день знакомы, да ты ночевала у меня.

– Жень я девушка, я хочу внимания, хочу, чтобы на меня смотрели так, как… Так как ты на неё смотрел. Хочу, чтобы как ты на нее смотрел, ясно? – истерично кричу, тыкая в него пальцем.

– Ты ревнуешь, скажи мне честно? – напряженно спрашивает мужчина.

– Это не ревность, – со всей уверенностью заявляю.

– Да? А что?

– Когда красивый здоровый мужик постоянно рядом, но все время говорит ты просто мелкая, а на другую смотрит как дикий волк…

– Саш, черт возьми, не думай, что ты не нравишься мне как девушка. Ты очень красивая, ты… – бросает взгляд на мои ноги, – да твои ноги не сравняться ни с одной из них. Я не хочу делать тебе больно. Не хочу разбивать сердце, я уеду, ты же понимаешь.

– Да не влюблюсь я в тебя, – со всей суровостью, почти клятвенно обещая, заявляю.

– Ах, значит, я для тебя тоже не достаточно хорош? – шутит Абрамов, пытаясь разрядить обстановку.

Смеюсь его тону.

– Хорош, – улыбаюсь, – но у меня все под контролем друг.

– Черт, о чем мы вообще говорим? – Абрамов разводит руками в воздухе, пожимая плечами.

– Не знаю. Давай просто держать дистанцию. Друзья же? Не нужно мне указывать, просто можешь дать совет, окей? Я не собиралась ехать к нему, для справки, но это не значит, что не соберусь в следующий раз. И не стоило из‑за этого срывать свои планы, – говорю абсолютную ложь, его планы меня волновали больше всего. Но он об этом знать не должен.

– Больше не буду, – тихо бубнит Женя, а мне так и хочется за это его, «больше не буду», придушить. «Будешь, обещай, что будешь?!»

– Отвези меня на пляж, – в истинном порыве собственного желания выдыхаю, желая глотнуть запах свежего ночного моря.

Женя не удивился моей просьбе, а молча заведя машину, меняет движение в обратную сторону. Про себя бубнит какую‑то мелодию, заразительную, теплую, которая не вольно еще не раз будет всплывать в моем собственном исполнении.

Ночное небо россыпью раскидало звезды, которые можно видеть только за городом. Нужно ли говорить как красиво это место? Под светом луны видны наши мокрые следы на песке. Я кружу, рассекая ногами прохладный воздух не давая и секунды на передышку. А перед глазами его губы в ничтожных сантиметрах передо мной. Это было здесь, и я вижу, как рождается воспоминание. Это наше место Абрамов. Даже не вздумай думать, что это все ничего не значит. Что тогда ничего не значило. Тот момент, я его помню, даже если ты не сделал его особенным, он все равно им стал, потому что я почувствовала, ты хотел. Ты начинал во мне теряться.

Откидываю голову назад, усаживаясь на песок, встряхнув волосами. Женя свысока, смотрит слегка удивлённо. Затем со вздохом усаживается рядом, кидая свой пиджак для меня.

– И чего же ты такая сложная? – глухо звучит его голос, словно просто мысли вслух.

– Я? – не оборачиваясь, восклицаю, – на себя посмотри.

Абрамов ничего не отвечает, смотрит на блеск ночного моря, загадочно выглядит, так что с него хочется писать картины.

Сонька бы точно нарисовала и однозначно лучше меня. Ухмыляюсь собственным мыслям, очередной раз, сравнивая с себя с ней по привычке.

– Что? – спрашивает Женя на мой смешок.

– Ничего. О чем думаешь?

– Ни о чем. Просто красиво тут, – задумчиво смотрит, меняя положение, прислоняясь ко мне плечом.

– Ты сюда вернёшься когда‑нибудь? – сдергивается с языка, словно я спрашиваю о себе. А я именно это хочу знать.

– Я не думал об этом. Возможно когда‑нибудь.

– Может, завтра пообедаем вместе? По‑дружески, – улыбаюсь непроизвольно коварной улыбкой.

– Где тебя забрать? – не сопротивляясь, спрашивает он.

– Я буду на тренировке.

*****

Спустя несколько месяцев

Не выдержав грандиозного празднования Сониного торжества, вызываю такси, отправляя водителя по любимому маршруту за город. Море сегодня неспокойное, я такая же. Почему я не в зале, а тут? Неужели это место стало для меня неким спокойствием или связью с человеком, думать о котором стало моим вторым смыслом? В доме царит хаос и восхваление любимицы семейства в кругу родных и не очень людей. Я же в очередной раз как тень на этих сборищах. Зависть ли это? От части, определенно. Я рада за Соню, искренне поздравив ее с важным днем. На таких мероприятиях она полностью становится Некрасовой. Надменной, высокомерной светской девочкой, гордо неся свою фамилию. Это она унаследовала от мамы. Как бы иронично не звучало, но худшим для меня кроме посвященной Соне жизни это день, посвященный всеми вокруг Соне. Звезда в центе, умница, красавица, талантлива, а это нисколько не преувеличение. Соня хороша во всем. Но задевает меня лишь то, что родные люди за всем этим не видят меня. Я, прежде всего личность. Я есть.

Линии жизни так странно бегут. Приведя меня сюда, в эту жизнь. К людям, к которым я казалось, не имела отношения. На кого я похожа? На маму? На ту, что от меня отказалась или отца, о котором я никогда ничего не узнаю? Порой эти вопросы сыпятся мне на голову, как в эту секунду, но ответов я знать не хочу. Женщина, что меня родила, никогда не появится в моей жизни. Я не буду ее искать, я этого не желаю. Мне нечего ей сказать. Любой ответ никогда не скрасит тех дней, того полностью потерянного ребенка во мне уже не искоренить, даже с ее появлением.