Следы на песке…

За это мгновение я могла бы пережить все заново. Как же однажды мне будет тебя не хватать. Разве это важно, что Женя не видит во мне женщину? Он видит во мне меня, это более ценно. Пускай лишь друг. Главное пусть будет рядом как можно дольше. Я ведь и сама не хочу ничего большего. Хотя точно не устояла, прояви бы Абрамов чуточку серьезного внимания. Он мне нравится,  чертовски сильно. На уровни души, сердца, словно приклеил все мысли, отобрал пустую голову.

После сеанса сидим в кафе, и я неугомонно рассказываю о себе. Меня слушают с особым интересом. Смотрят на меня, и я растворяюсь во внимании зеленых глаз. Женя давал мне намного большее, сам того не подозревая.

Отношения действительно были дружескими. Как бы Женька не подавлял в себе симпатию я её определённо чувствовала, но большее мы незаметно оставили позади. Я не готова была его отпустить, но впустить глубже оказалась не готовой ещё больше.

Встреча с Димой в школе танцев сбила меня в другом направлении. Теплое общение, улыбки, флирт, звонки до поздней ночи, робкие поцелуи на прощание. Я не горела, не отвлекалась, не бросалась в омут. Не неслась сломя голову с ним на свидание, легко могла все остановить. Поэтому всегда была спокойна.

Но вот все так же нестерпимо быстро бросала все, если на горизонте маячил Абрамов. Неслась со всех ног, по дружески… оставляя следы своего пути к нему, чтобы вернуться обратно. Чтобы не потеряться в нем окончательно.  Или я так себя успокаивала, давно запетляв где‑то на обратной дороге …

– И что скажешь? Опять не очень? – спрашиваю друга доставая из пакетика горячий бургер.

Мы с Абрамовым сидим на песке, наслаждаясь тёплым весенним солнцем.

– Хлюпик очередной, бросай его нахрен, – улыбается, – дружеский совет, – добавляет он.

– А ты почему её выбрал? – сгущаю брови, морщась от солнца.

Видела, как он уезжал в компании девушки из клуба, видела, как сажал в свою машину. Я испытывала неимоверное жжение, рвущее на части. И сейчас ничего не изменилось, но мы же друзья. Черт возьми, как скажешь Евгений.

– Ты же знаешь, я никого не выбирал, это… ммм…

– На одну ночь… – добавляю, заканчивая его скомканный ответ.

Абрамов кивает.

– И чем она тебя привлекла?

– Ну… она красивая, – а ты придурок, так и хочется добавить, но лишь мило улыбаюсь. Я нестерпимо ревную, но стоит только дать намек, боюсь, он выветрится из моей жизни как этот ветерок ласкающий нашу кожу.

– И сексуальная, – добавляю, желая стукнуть его чем‑то тяжёлым.

– А ты, его, почему выбрала? – бормочет, укладывая локти на колени.

Мы часто задаем друг другу этот вопрос, обсуждая того или иного выбранного нами человека. Но если бы он ощущал хоть каплю моего негодования…

– Он милый.

– Милый? – ухмыляется Абрамов, – для мужчины слегка обидно, но про него думаю в самый раз.

– Тебе никогда никто не нравится из моих ухажеров, ты придираешься. Дима хороший.

– И что у вас серьёзно с ним? – так по‑простому спрашивает, не придавая этому никакого значения. Вот только я чувствую иначе.

– Посмотрим, – кратко отвечаю.

Взгляд Жени неожиданно скользит по моим губам, плавно перетекая по телу к ногам. Я снимаю туфли, закидываю ногу на ногу, поправляя платье. Замечаю его улыбку.

«Нельзя так улыбаться Абрамов, черт возьми, нельзя».

– Я думала ты мой друг, – открываю бургер, стукаясь об его, – а ты за последние месяцы кормишь меня такой вредностью, со спортсменами типа тебя больше никогда дружить не буду.

– Правильное решение, – говорит, так же имитирует чеканье бокала бургером.

– Они мне тоже не подходят, да? – смеюсь его словам, – тебя послушать то мне вообще никто не подойдёт, я, что так плоха, а?

Улыбка исчезает с его лица, делая серьёзным.

– Они тебе не подходят, а не ты им. Ты слишком хороша, даже для меня.

– Подлиза, – фыркаю, задевая носком песок, обсыпая его ноги.

– Бешеная истеричка, – смеясь, подрывается на ноги, собираясь меня повалить, но даёт фору.

С визгом вскакиваю, мчась к морю. Ноги утопают в мокром песке, оставляя следы. Как только щиколотки касаются ледяной воды, кричу ещё сильнее, собираясь вернуться, но Абрамов уже сзади меня. Смотрит с таким блеском в глазах, безумным, игривым. Такие зелёные, неестественно зелёные изумруды, сверкающие в солнечных лучах.

– Не смей, – предупреждаю, пытаясь побежать в сторону, когда тяжёлая большая рука обхватывает меня за талию, подхватывая на руки.

Абрамов успел разуться, подкатить штаны.

– Только попробуй, – цепляюсь руками за широкую шею, вжимаясь в огромное тело. Обхватываю его ногами, когда он делает несколько шагов вглубь воды.

– Боишься? – игриво рычит.

– Только вместе, я не отцеплюсь, – смеясь, поднимаю взгляд к губам, глазам, находящихся на одном уровне с моими.

И я не в море ведь могу утонуть, не холодной воде. А в жарких зелёных омутах.

Руки Абрамова на моих бёдрах. Он, кажется, этого пока не осознает, смотрит как дикий волк, с безумием. Я глубоко дышу, замирая в его объятиях. Чувствую безумную силу всего тела, пальцами сдавливаю накаченные плечи. Нет ничего, ни шума, ни ветра, ни солнца, ни даже моря. Только тело невесомо покалывает каким‑то разрядом электричества. Я никогда не была так с мужчиной, вне сцены, но мне не нужно подсказок, чтобы понять, что между ног я чувствую его стояк сквозь ткань. Абрамов прикрывает глаза, рыча с выдохом.

– Черт Саша, – хрипло произносит, подняв ладони к талии.

Прижимается к моему лбу своим, выходя из воды. Опускает меня ногами на песок, «разтуманивая» свой взгляд. Он теперь извиняющийся, тёплый, но в то же время напряжённый.

– Прости, – громко произносит, опустив руки в карманы брюк.

– За что? – невинно хлопаю глазами. Намеренно не придавая значения всему, что происходит.

– За это, – восклицает, бросая взгляд на свой выпирающий пах.

– Ах, это, да я даже не заметила, – бросаю колкую шутку. «Может, докажешь мне обратное?» Язвительно улыбаюсь.

Абрамов закрывает глаза, растягиваясь в улыбке, отрицательно качая головой.

– Я тебя сейчас прибью мелкая засранка, – сквозь зубы шипит мне в ответ.

Кружусь на песке, двигая бёдрами, приподнимая подол платья выше к бедрам.