Сны ветра

В ответ на это Венера молча замахивается на нее книгой.

– Какую неуместную и бездарную лесть они о ней написали: «На вид около двадцати лет…» – комментируя досье, не унимается Лисица. – Она все равно не ударит меня книгой со священным текстом. Для нее это табу.

– Ты же все равно ее не читала! – хитро улыбается Венера, одновременно раздумывая, на основе чего горе‑художница сделала последний вывод.

– Но ты‑то наверняка читала, – предполагает Олеся.

– Во‑первых, с чего бы мне ее читать, когда я никакого отношения к индуизму и его производным не имею; а, во‑вторых, мне все равно, чем доказывать свою правоту, пусть даже личной «Книгой теней» самого Джеральда Гарднера!

Перепалка заканчивается перемирием.

Друзья быстро просматривают все двадцать три досье из базы, большинство из которых содержат только имя и фамилию.

– Тех, кто им попался, я имею в виду, про кого они больше узнали, по идее, должно что‑то объединять, – предполагает Олеся.

– Ну, с Веркой‑то все понятно – карма. Она же фашистка, – тут же выдает Илья и получает несильный, но ощутимый удар книгой по затылку.

– Придурок! Про меня у них информации почти нет, разве что, фамилия и сокращенный вариант имени. Я считаю, что этих ребят объединяет возраст, – говорит Лерснер. – Молодежь наивна и легко может попасться на провокации, или родители могут привести ребенка к экстрасенсам, заметив, что их чадо отличают необычные способности…

– Или если решат, что в их семье появился герой фильма «Омен», – перебивает ее Олеся.

– Вот именно! Меня тоже в свое время по бабкам таскали, – добавляет Саша. – Возможно, что родители преследуют исключительно благие цели, но никто не может поручиться за экстрасенса.

– По бабкам?! И чем заканчивались эти визиты? – удивленно спрашивает Лисица. – Криком бабки: «Заберите это дьявольское отродье»? – Предположение хозяйки квартиры вызывает общий смех, но сама она задумывается. – Послушайте, я что‑то не улавливаю: они ищут всяких необычных людей, наших или нет, каким‑то образом доводят их до самоубийства и продолжают искать дальше? – говорит она, когда веселье стихает. – Неужели, они считают все это нормальным? Первой им попалась эта девочка, Эмма. Ну, предположим, что ее родители заметили за ней какие‑либо странности, но что могло натолкнуть их на мысль об одержимости дочери? – продолжает она.

– Сны? – в один голос произносят Венера и Илья.

– Да, это не лишено смысла: она рассказала о своих снах, а они, действительно, наводят на мысль об одержимости, – рассуждает Лисица. – Итак, заметив странности за дочерью, родители обращаются в центр «Седьмая Атлантида». Почему именно туда, разве в Москве некуда обратиться?

– Ну, этого узнать мы не сможем. Может, посоветовал кто‑нибудь или «купились» на рекламу, или вообще случайно, – предполагает Илья.

– Ладно, родители просто обратились в «Седьмую Атлантиду», – продолжает она. – Но почему эти Сапина и Бекетов покончили с собой?! В муки совести из‑за того, что они «заложили» своих соратников, я не верю и сомневаюсь, что это им внушили под гипнозом.

– Послушай, Лесь, – вздрогнув, произносит Лерснер, в голове которой промелькнула догадка, – я приехала сюда после сна, в котором Учитель предлагал мне умереть за него!

– И ты?! – с ужасом спрашивает та.

– Я отказалась, но Сашка мне сказал, что ему, например, снилось то же самое, но с разъяснением!

– И нам такое снилось, и тоже с разъяснением, – произносит Илья.

– Да, – подхватывает Лисица, – нам объяснили, что происходит, своего рода, чистка рядов, что убирают… бесполезных.

– Вот видите, – продолжает Венера, – я отказалась и меня, можно сказать, заставили уехать из страны, потому что с одной стороны мне предстояла экспедиция, в которой никто не выжил, а с другой – меня разыскивали «атланты»! Может быть, эти ребята согласились умереть, и впоследствии им просто внушили мысль о суициде?

– Вы правы, сержант, – соглашается Олеся. – В таком случае «Седьмая Атлантида» – всего лишь инструмент регулирования, «санитары леса». Но с другой стороны, к ним попадали уже обреченные люди. Меня во всей этой ситуации пугает то, что они невольно выдают других. Если это продолжится, то всем нам придется скрываться как этому вашему Игорю, или как Верке.

– Не то слово! – отзывается та, вспоминая, как спешно ей пришлось выехать из Германии. – Они бы не отстали от меня, если бы знали, что я жива, особенно после случая с тем мужиком, который мне угрожал.

– Теперь о стратегии, – продолжает Олеся. – Я уже говорила, что нам надо запугать врага…

– Это мы сможем, – произносит Саша.

– Нет, не сможем! Дослушай умную женщину, курсант! Мы – организаторы партизанского движения, а значит, мы должны оставаться в тени! Тем более что есть юные рекруты…

– Кто?! – перебивает ее Венера. – Говори по‑человечески, ты не имеешь никакого отношения к армии, поэтому постарайся обойтись без рекрутов и драгунов!

– А ты уверена, что не имею? – гордо переспрашивает Лисица.

– Да!

– Тогда, ладно, – покорно соглашается она с требованиями подруги. – Итак, в Москве у нас есть несколько человек, которые могут помочь. Они сделают все так, как надо! Кроме того, по крайней мере, один из них может создавать им и разные административные проблемы в силу своего положения. У нас нет цели всерьез навредить им. За такое нас и самих накажут, поэтому мы можем им только мешать. Эти наши ребята точно отобьют у «атлантов» желание охотиться на нам подобных.

– Ты хочешь сказать, что они могут запугать их, не вступая с ними в контакт? – спрашивает Паршин. – Они такие, как мы?

– Да, – отвечает за жену Илья. – Они могут многое, тем более мы им поможем, скажем, что и как делать.

– А я их знаю? – Доктора явно задевает то, что Илья и Олеся создали, по его мнению, какой‑то узкий круг друзей втайне от него.

– Конечно, знаешь! – развеивает Олеся его опасения. – Это наши московские братья.

– А! Как раз от них‑то я и узнал про «Седьмую Атлантиду», – успокоившись, произносит Саша.

– Что за московские братья? – удивляется теперь Венера.

– Борис, Серега и Сашка Малёк.

– Все трое Мальки?

– Нет, Борис – Палеев, а Серега – Тараскин, – поясняет Олеся. – Вообще‑то, они не братья, это я их так называю.

– Я еще предлагаю укрепить убежденность «атлантов» в гибели Веры, – подумав, предлагает Илья. – Пусть наши рекруты, – сделав акцент на слове «рекруты», он подмигивает Венере, – в своих угрозах упомянут и о ней, только пусть называют ее именно «Верой». Ну, скажут что‑то вроде: «Из‑за вас, душегубы, такая хорошая юная красавица погибла!»

– Хорошая идея, – кивает ему Саша.