Сны ветра

– По‑моему, сектантам необязательно знать, что все их страхи и проблемы произведены нами, – осаждает их Лерснер. – Лишнее бравирование ни к чему хорошему не приведет. Не знаю, какие у вас представления о партизанских войнах, но, я считаю, что хороший партизан – это неизвестный партизан.

– Угу, или мертвый, как говаривали твои соотечественники, – недовольно взглянув на нее, говорит Илья. – Мнение немцев в партизанских делах не учитывается.

Обидевшись на него, девушка отходит в сторону. Разговоров по делу больше не возникает, а пустая болтовня, пропитанная впечатлениями от предстоящего противостояния «Седьмой Атлантиде», уже не несет в себе ни грамма полезной информации. В квартире постепенно начинает воцаряться хаос: Олеся пытается отстукивать пальцами по столу ритм Интернационала, Илья что‑то ищет в своем ноутбуке, Венера вернулась к созерцанию незаконченной картины, а Александр легонько пинает ногой найденный на полу силиконовый мяч‑прыгун.

– Ах ты, зараза! Отойди от моего шедевра! – внезапно кричит Олеся на свою гостью, заметив, что та пытается добавить к картине несколько штрихов от себя.

Венера смеется и подходит к Саше. План действий, предложенный Лисицей, Паршину не особенно нравится, но своих идей по этому поводу у него не возникает. Он знает, что Лерснер тоже не уверена в успехе предприятия, но рассчитывать на ее поддержку было бы нелепо, ведь она с самого начала избрала нейтральную позицию.

Проводить воскресенье среди шума и беспорядка в квартире молодой семьи Бондарей друзьям не хочется. Наскоро попрощавшись, они выходят на остановку, чтобы, дождавшись своего автобуса, уехать. День выдался солнечным и теплым, еще на остановке Венера предлагает, не заходить в квартиру, а пройти мимо дома, спуститься к реке и побродить по аккуратной аллее на берегу. Саша поддерживает идею прогулки, и, приехав, друзья сразу же направляются к водоему. Атмосфера в квартире Ильи и Олеси, возможно из‑за грязи и беспорядка, очень тяжелая, а прогулка, тем более, возле воды успокаивает нервы.

 

Глава 8

 

День клонится к вечеру, а Венера и Александр все еще бродят по аллеям на берегу реки. Время вдвоем пролетело совершенно незаметно. Между ними идет тихий, дружеский разговор, иногда сменяясь молчанием. Вот, под ступню Венеры попадается некрупный, камень. Девушка спотыкается и, чертыхаясь, задерживает на нем взгляд. Она была уверена, что ставила ногу на ровный асфальт, как она могла не заметить этот бурый камушек, который, наверняка, виден даже издалека. В задумчивости она поднимает его и рассматривает. Исследовав за свою жизнь немало пещер, она без труда определяет его природу – это кусок железной руды. Обилие таких камней должно было быть в том районе, где погибла ее группа, а здесь они в диковинку. От этой ассоциации ей становится не по себе, а вскоре в душе Лерснер вспыхивает необъяснимый страх. Совладать с ним девушка не находит сил, и он быстро переходит в настоящую панику. Венере хочется бежать прочь, сломя голову, отсюда, от Александра. Ей кажется, что причина этого приступа ужаса заключается именно в нем. Постепенно ее бессмысленное отчаяние обретает форму и структуру. Теперь ей ясно представляется, что Саша уже не друг ей, что он уже не раз жестоко предавал ее, и предаст снова, что он уже спланировал, как расправиться с ней.

– Ты!.. – побледнев, слабо произносит она. – Ты!.. – повторяет девушка, отступив шаг назад.

– Что с тобой, Вер? – спрашивает Паршин, не понимая, что могло так внезапно напугать его подругу.

– Что ты сделаешь со мной?! – чуть слышно шепчет Лерснер и, сделав еще пару шагов назад, упирается спиной в бетонное ограждение.

– Ничего я не собираюсь с тобой делать, – удивляется он. – А что должен? Прекращай, это не смешно уже!

Венера смотрит в сторону, вдоль аллеи, и замечает знакомый черный силуэт мужчины. В ту же секунду миллионы звуков обрушиваются на девушку. Сквозь гул, свист и звон она отчетливо слышит бешеное биение своего сердца. Инстинктивно она тянет рукой ворот свитера, словно ей не хватает воздуха. Заметив, что обычный дневной свет немного померк, Венера смотрит на небо, которое теперь постепенно приобретает странный грязно‑розовый оттенок. Девушка переводит взгляд на своего друга и даже вскрикивает от ужаса – на лице Александра словно застыла неестественная глупая ухмылка. В голове Венеры мелькают странные мысли:

«Он же вообще ничего не соображает! Он же больший психопат, чем кто‑либо!»

Все еще не понимая, что происходит с подругой, Саша, выражение лица которого, к слову, никогда не было таким, каким оно в данный момент, представляется Венере, попытался осторожно дотронуться до нее. Девушка, вскрикнув, бросается в сторону, к воде. Ее видение продолжается, окрашивая волны реки в кроваво‑красный цвет. Не веря своим глазам, она подходит к кованной ограде. Лерснер закрывает рот рукой, чтобы не закричать, когда замечает, как скатываясь с бетонного откоса, волны оставляют кровавый след. Чувствуя неприятный, дурманящий запах крови, она падает в обморок.

Приходит в себя Венера, лежа на земле. Над ней склонился Александр. От чувства страха не осталось и следа, и девушка даже не сразу вспоминает, при каких обстоятельствах у нее случился обморок.

– Что случилось? – спрашивает она у Саши.

– Это ты меня спрашиваешь?! Это я тебя должен спросить, – сдерживая волнение, стараясь говорить мягче, произносит он в ответ. – Как ты себя чувствуешь?

Лерснер не отвечает, но обращается к нему с необычной просьбой:

– Пошли купим чего‑нибудь выпить покрепче.

– Этого только не хватало! Ничего мы не будем покупать! У тебя есть лекарства, вот их и пей! – возмущается он.

– Сволочь! Ты попадешь в ад!

– Все там будем. Ты мне скажешь, что с тобой случилось?

– Отведи меня домой… к тетке, – говорит Венера, вспоминая детали своего видения.

– Не поеду я сейчас ни к какой тетке! У тебя голова не кружится, не болит?

Она не может определенно ответить на этот вопрос, поскольку в голове, действительно, творится какой‑то кавардак. Опираясь на руку друга, Лерснер неуверенно идет по безлюдной дорожке, что поднимается от реки к главной улице.

Оказавшись дома, Александр уговаривает девушку прилечь на кровать, а сам садится у нее в ногах.

– Теперь, подруга, давай «по‑чесноку»! В смысле, честно отвечай на мои вопросы! – говорит он, поглаживая ее колено. – Тебя не подташнивает?

– Немного. Ты хочешь сказать, что я беременна? – удивляется Лерснер.

– Не больше, чем я! – усмехается Паршин. – Господи, как же вы все примитивно мыслите!

– Сомнение в твоих умственных способностях – это еще не показатель моего уровня мышления, – цинично произносит Венера.

– Как мы заговорили! Ладно, сомневайся, сколько хочешь. Рассказывай, что с тобой случилось, не просто так же ты металась по берегу?

Она путано рассказывает про свой приступ страха, розовое небо…

– … и Учитель. Там был Учитель, он прошел вдалеке!

– Тебе показалось, его не могло там быть. Они невидимы в нашем мире, поэтому мы видим их только во снах.