Сны ветра

– Вера, что ты такое говоришь?! Ты же девушка! Представляю, как бы работники салона удивились, увидев тебя в окровавленных камуфляжных штанах! В Германии ходи в чем хочешь, но здесь я не позволю тебе меня позорить своим видом. Давай, садись на стул, будем причесываться!

Девушка молча повинуется, а Марина Генриховна принимается укладывать ее волосы сзади в аккуратный и очень сложный пучок.

– Хорошо, что приехала, но ты же могла позвонить, и я бы все уладила, – рассуждает женщина, закрепляя очередную прядь Венериных волос шпилькой.

– Дело не только в салоне, – отвечает ее племянница, стараясь не шевелить головой, – меня Саша просил приехать…

– Это хорошо. Он мне нравится, но у него ужасная фамилия.

– Паршин? – удивляется девушка, не видя в такой фамилии ничего ужасного. – Чем лучше любая другая фамилия?

– Ты не права, «Паршин» – это же от слова «парша»!

«О, боже, началось! Новый бзик!», – думает Венера, но сдерживается от того, чтобы сказать это вслух.

– Если вы поженитесь, не бери его фамилию, или пусть лучше он возьмет твою, – продолжает тетя.

– Поженимся?! – возмущается девушка. – Не надо этого!

– Смотри, а то будешь жить так, как я. Будешь старой и никому не нужной! Готово!

– Мари, ты совсем не старая! – возражает Венера, вставая со стула. – Ты очень красивая женщина, и тобой все восхищаются, и не ври мне, что у тебя мало поклонников!

– Я знаю, – улыбается Марина Генриховна, – просто напрашиваюсь на комплимент.

– Прекрасно, но перестань сводить меня с Сашей! Мы в состоянии самостоятельно разобраться в наших отношениях. А сейчас я очень хочу есть. Пошли уже!

– Пошли!

Женщины накидывают красивые, дорогие пальто и покидают квартиру. Если бы кто‑то обратил внимание на то, какой Венера вошла в подъезд, и какой она вышла в компании своей тетки, то, несомненно, поразился бы ее внешнему преображению. Всего‑то ее прическа стала аккуратнее и старая, поношенная, но бесконечно удобная одежда сменилась более женственной и изысканной, а уже создавалось впечатление, что она стала другим человеком.

За руль любимой машины Марина Генриховна Венеру не пускает, несмотря на то, что племянница тактично ей на это намекает. Лерснер за сегодняшний день уже устала быть пассажиром, и ей хотелось немного порулить самой.

Их совместный вечер проходит без сюрпризов. Перекусив в ресторане, дамы отправляются в супермаркет за продуктами, которые обе считают здоровыми. Сложив покупки в багажник, они мчатся по вечернему апрельскому городу домой.

Перед сном Венера снова звонит Саше и договаривается на завтра о встрече. Еще совсем не поздно, но девушка очень утомлена и, оказавшись в комнате, которую Марина Генриховна выделила для нее, когда Венера была еще подростком, она сразу засыпает, как только ее голова касается подушки.

 

Глава 3

 

Стрелки часов едва успели проскользнуть в начало двенадцатого, как в крупном салоне красоты в центре города работа полностью парализовалась, в связи с внезапным появлением строгой и несколько деспотичной хозяйки, за тяжелый характер получившей ироничное прозвище «Гестапа». Каждый сотрудник, чуть ли не с порога, получает от Лерснер хотя бы одно замечание, касающееся порядка на рабочем месте, качества работы, внешнего вида или нерасторопности. Венера целенаправленно идет к кабинету управляющей, Елены Тарасовны, по пути высказывая свое мнение относительно качества уборки. Кажется, ей ничем нельзя угодить, и она цепляется к людям только для того, чтобы расстроить их. Словно их обиды и боль подзаряжают ее энергией. Нельзя также отрицать, что благодаря пусть даже чрезмерной строгости, ее салон по качеству обслуживания считается одним из лучших в городе.

– Так что у вас случилось? Я же все проверила перед отъездом, и все было в порядке. Что вы за это время успели натворить такого, что потребовалось мое вмешательство?! – строго спрашивает Лерснер, сидя в небольшом кабинете директора и просматривая документацию.

– Ничего у нас не случилось, – бледнея от страха, бормочет директор.

– Как это ничего, а проверки, к которым вы не готовы?! Ты же мне сама писала! Кстати, к чему такой официоз, я же просила тебя не называть меня на «вы» и по имени‑отчеству? Что случилось, Лена?!

– Вера, я тебе ничего не писала и на «вы» тебя не называла, – оправдывается Елена Тарасовна.

– Как это? Давай покажу! – с этими словами девушка обходит стол, склонившись над ноутбуком, входит в свою почту и показывает Елене письмо. – «Венера Эвальдовна»… я же говорила, что ненавижу, когда меня так называют!

– Я видела его, но Вер, я не могла отправить тебе такое письмо, – недоумевает директор. – Подожди! А ты дату видела, я же дату в теме всегда ставлю?

– Да, шестое апреля, – уверенно отвечает Лерснер, даже не глядя в монитор.

– А год? Год‑то прошлый!

Венера внимательнее присматривается к письму и, указав на дату пальцем, произносит:

– Ты что живешь в будущем или не знаешь, какой у нас год?

– Не здесь! – со страстью продолжает Елена, уверенная в своей правоте. – Это автоматически ставится! Я пишу дату сама в теме письма! Считай это пунктиком, но это удобно, и получатель всегда видит…

– Ты пытаешься меня убедить, что сообщение шло ровно год?! – не желая выслушивать лишнюю информацию, перебивает ее Венера. – Ты просто перепутала цифры!

– Помнишь, я тогда только пришла работать? Кстати, я тогда тебя, действительно, на «вы» называла. И проверка у нас в том апреле была. Помнишь? И письмо я писала, я же тебя тогда из Воронежа вызывала, ты же тогда в России была в какой‑то экспедиции! Помнишь?! – радуясь чему‑то, восклицает Елена.

– Ну, допустим, но почему я получила это письмо в этом году, и в тот же день, вернее, ночь?! Разве такое бывает? – удивляется девушка, стараясь сохранить строгость.

– Понятия не имею… – Елена задумывается. – Может быть, если все письма автоматически копируются в «Черновики», произошел какой‑нибудь сбой, и одно из них отправилось само собой?

– Да разве такое бывает, чтобы еще и дата совпала?! – возмущается Венера, но тут же сдается, – Ну, другого объяснения, похоже, нет. – Оценив состояние своей сотрудницы, она добавляет, ничуть не смягчив интонации: – Ты чего вся трясешься?! На тебе ответственность, Лена, ты директор, директор не может быть таким нервным! Приводи себя в порядок, не вздумай показаться перед подчиненными в таком виде! Это меня сейчас должно колотить! Я из‑за твоих сбоев бросила все дела и примчалась спасать салон!