Сокровища замка Руппин. Приключенческий роман

…Штурм замка Руппи́н длился, не ослабевая. Фон Арнштайн бросал в бой новые, свежие отряды. К середине дня всё было кончено – от славянского замка остались лишь груды дымящихся развалин. По ним, словно голодные псы, бродили кнехты и ворошили пепели́ще, в надежде найти среди обломков что‑нибудь ценное. Граф Вальтер II фон Арнштайн безмолвно взирал на эту картину, стоя возле неглубокого каменного колодца в окружении рыцарей. Случайно заглянув в него, граф увидел, что на дне колодца что‑то тускло блестит под яркими лучами полу́денного солнца. Граф приказал двоим дюжим воинам спуститься вниз и поднять предмет, привлёкший его внимание. К великому удивлению Арнштайна им оказался большой деревянный сундук, окованный серебряными листами. Когда его открыли, стоявшие возле графа рыцари замерли в немом изумлении: сундук был по́лон золотых и серебряных монет. Нетерпеливым взмахом руки фон Арнштайн подозвал своего советника и казначея, графа фон Ку́нерсдо́рфа, и велел ему с помощниками пересчитать золото и серебро, а затем половину монет выплатить за верную службу рыцарям и кнехтам. Оставшуюся часть денег граф Вальтер II фон Арнштайн потратил на строительство на полуострове А́мтсве́рдер небольшой новой крепости, на месте которой через 48 лет, в 1196 году, вырос каменный замок Руппи́н, простоявший 310 лет и ставший родовы́м гнездом для нескольких поколений графов фон Ли́ндов‑Руппи́н…

 

Глава 3. Meine Ehre heißt Treue! («Честь моя – Верность!» (нем.), или «Находки в лесополосе»

 

ГДР, округ По́тсда́м, посёлок А́льт‑Руппи́н,

сентябрь 1963 года

 

Жилой городок для семей офицеров 332‑го танкового полка располагался в сказочно красивой местности, в километре от южной окраины посёлка А́льт Руппи́н и в трёх километрах от города Но́йруппи́н. Восемь домов, вытянутых в один ряд – пять трёхэтажных, два двухэтажных и один одноэтажный, были окружены высоким деревянным забором, в середине которого стояли крепкие стальные ворота и сложенный из кирпича КПП – контрольно‑пропускной пункт, охраняемый круглосуточным нарядом в составе двоих солдат‑автоматчиков и одного офицера.

Во время Второй Мировой войны в этих домах размещался военный госпиталь, где лечились раненые немецкие офицеры и генералы.

Вправо от жилого городка, до самого озера Руппи́нер, простирался густой лес, где вперемежку с елями и соснами росли осины, берёзы и липы. А вдоль бетонного шоссе «Нойруппин –Фю́рстенбе́рг», рассекавшего лесной массив на́двое, росли яблоневые и грушевые деревья. В сентябре на них созревали ароматные, сочные груши и яблоки, сорвать которые и насладиться их вкусом мог любой желающий.

Вовкин дом стоял в конце жилого городка и был трёхэтажным. На каждом этаже, с общими кухнями, ванными и туалетами, жили пять‑шесть семей с детьми и несколько холостых офицеров. Семья Вовки занимала большую комнату на самом верхнем этаже, в которой когда‑то размещалась госпита́льная палата для выздоравливавших гитлеровцев.

О той лихой поре напоминали надписи на электровыключателях: «Einschalten» и «Ausschalten» – «Включать», «Выключать». Комната Вовке очень нравилась. Она была внушительных размеров – в ней свободно помещались: большой круглый обеденный стол с двенадцатью стульями, две кровати, сервант, пла́тельный и книжный шкафы, а также старинное пианино из вишнёвого дерева с бронзовыми канделя́брами²⁴, которое мама купила у одного немца, жившего неподалёку в лесной усадьбе. Звали его Фритц Кна́йпе. К его дому, стоявшему на зелёной лужайке в окружении фруктового сада и огорода, примыкал роза́рий. Каждый год, в день рождения мамы, Вовка с отцом покупали для неё у Фритца огромный букет роз, изумительной красоты и нежнейшего аромата. Выручка от продажи цветов была ощутимым дополнением к весьма скромной зарплате сорокалетнего настройщика роялей и пианино. Встречая гостей, этот весельчак и балагур, сыпал смешными прибаутками‑скороговорками. Две из них Вовка хорошо запомнил:

 

Gucken, gucken – nicht verstehen,

Tsap‑Tsarap – auf Wiedersehen!²⁵

 

Frau Hagen, darf ich’s wagen, Sie zu fragen,

Wieviel Kragen Sie getragen in den Tagen,

Als Sie lagen krank am Magen,

In der Hauptstadt Kopenhagen?²⁶

 

Самое удивительное то, что у Фритца Кнайпе на кистя́х рук отсутствовали диста́льные (ногтевы́е) фала́нги пальцев, которые ему когда‑то отрезало дисковой пилой во время распило́вки досок на бруски. Но это не мешало мастеру своего дела в работе. Однажды мама пригласила Фритца настроить Вовкино пианино. Тот управился часа за два. А затем для проверки инструмента стал играть «Ча́рдаш» Витто́рио Мо́нти. Вовка во все глаза смотрел на пальцы Фритца, и не мог понять, как им удаётся так быстро бегать с лёгким стуком по клавишам. Ведь на их обрубленные кончики были надеты протезы – лёгкие металлические колпачки, соединённые пружинками с какими‑то длинными узкими пластинками, прикреплёнными к запястьям. Видимо, они помогали Фритцу играть на удивление хорошо. Вовка это оценил по‑достоинству – он заканчивал музыкальную школу по классу фортепиано и за годы учёбы прилично овладел инструментом. Кроме классических произведений ему нравился джаз и рок, хотя в те поры́ в СССР (да и в ГСВГ) идеологам «социалистической культуры» было не по душе это «тлетво́рное влияние Запада». Вовку всегда тянуло к инструменту. Даже в школе он на большой перемене первым забегал в пионерскую комнату, садился за рояль и играл Рок‑н‑Ролл. Старшая пионервожатая и секретарь комитета комсомола за это «протянули» Вовку в школьной стенгазете:

 

Адрианов стилебраз,

Каждый день играет джаз.

Всех хватает он за руки

И танцует Буги‑Вуги.

 

Под стишками был рисунок – Вовка, с взъерошенными на голове волосами и улыбкой до ушей, танцует Рок‑н‑Ролл, схватив за руку перепуганную девочку…

Но дальше такой «критики» его вкусов и поведения дело не пошло. Может быть, ещё и потому, что Вовку всегда защищала добрейшая, и со здоровым чувством юмора, классный руководитель и учительница математики Анна Васильевна. Она любила Вовку за весёлый нрав, а за активное участие в жизни школы часто называла его «жи́вчик». И не случайно: Вовка многого успел достичь за эти шесть лет учёбы в восьмилетней 29‑й Нойруппи́нской школе. Попробовав свои силы в спортивных секциях фехтования и лёгкой атлетики, он бросил их и стал ходить только в секции пулевой стрельбы и плавания, занимая на межшкольных соревнованиях первые и вторые места.