Солнце Запада

– Спасибо, Ахмед, – Харапцев взял бутылку вина.

– Я пить не буду, – отказался Колосов.

– Что ж, – Харапцев отставил вино в сторону. И Колосов понял, что Лебедев с Марушкиным сегодня тоже не употребляют. – В таком случае всем приятного аппетита!

Они принялись за мясо.

– Вы давно не были в нашем городе? – спустя минуту спросил Колосова Лебедев.

– Четыре года, – ответил журналист. – И даже не знаю, на пользу пошло это время Клиничам или нет?..

– Разумеется, на пользу, – улыбнулся Лебедев. – Как бы там ни было, нам только кажется, что работаем мы только для себя: деньги на производстве зарабатываем, магазины строим, заправки. Но в итоге – времена меняются, поколения уходят, а все построенное нами остается людям. И не только нашим детям, заметьте… У вас есть дети, Александр Степанович?

– Нет, детей у меня нет, – ответил Колосов. – Есть подруга, очень близкий человек. Но рожать детей она больше не хочет.

– Найдите женщину, Александр Степанович. Найдите женщину, которая жаждет иметь детей. Вы не будете жить вместе, но ребенка вы все равно воспитаете сообща. Вы будете счастливы и продолжите свой род.

Колосов усмехнулся. Лебедев не был пьян, но говорил то, что на Руси обычно говорят только очень пьяные люди.

– Я желаю вам сына, – тем временем продолжал говорить Лебедев. – Сегодня ночью умер замечательный человек. И я уверен, что Григория Михайловича в городе не забудут.

На несколько минут за столом воцарилось молчание. Собеседники сосредоточенно пережевывали мясо, закусывали зеленью, ломали лепешки.

«Странная, однако, компания, – думал Колосов, по очереди разглядывая сидевших за столом. – Мафия. Скорее всего, коренной в связке – Лебедев, потом идет Харапцев, а вот Марушкин… Марушкин – персона любопытная. Слишком молод, но уже с правом голоса. Этого паренька нужно иметь в виду».

– Мне всегда был интересен путь человека, – нарушил молчание Колосов. – Наверно, поэтому я стал журналистом. По сути, любая хорошая, грамотно написанная статья – это подведение итогов того или иного события. Меня же всегда интересовали люди, вызывающие события, а не сами события. И по опыту я знаю, что многие жертвы повинны в своей гибели… Я не верю в совпадения и промысел Божий. Слишком много крови льется вокруг, слишком много судеб ломается. А Бог, наверняка, выбирает для своих детей бескровные пути и ангелов дает, чтобы они поддерживали нас и делали тверже. Я не верю в это, но мне так хочется обрести эту веру. И мне очень хочется верить в то, что я тоже приношу благо. – Он сделал паузу.

Собеседники молчали, они ждали от него продолжение.

– Я не строю магазины и автозаправочные станции. Но если я смогу принести пользу своим расследованием, то я с вами.

– Очень хорошо, – улыбнулся Лебедев. – Хотя я и не сомневался в вашей позиции.

– Я сомневался, был грех, – сказал Харапцев. – Но рад, что ошибся. Тебе нужно отдохнуть, Саша. Мы сняли номер в гостинице «Изумруд». Хорошенько выспись. А когда будешь готов, свяжись со мной и мы обсудим детали.

 

Утренний свет едва пробивался сквозь портьеры. Настя приоткрыла глаза, почувствовала на лице капельки света и вновь погрузилась в дремоту. Ей казалось, что еще слишком рано для того, чтобы подняться и начать день. Но спустя минуту она вспомнила, что находится не в квартире, а в загородном доме, и вспомнила, что рядом должен быть Сережа. Она провела рукой по шелковой простыне и вздрогнула. Плетнева рядом не было, и постель с его половины остыла.

Она открыла глаза и посмотрела в потолок. В этот момент ее накрыло пустотой и безразличием. Настя смотрела в высокий потолок с лепниной и фреской, детали которой в сумерках невозможно было различить. Но она знала, что с потолка за ней наблюдают кудрявые ангелочки с маленькими изогнутыми луками в пухлых руках и смотрит с ясного синего неба строгий, мускулистый старик в тоге цвета слоновой кости.

Настя медленно села, нашарила на ночном столике мобильный телефон и позвонила Вере Петровне Колясниковой, которая вместе с мужем присматривала за домом.

– Доброе утро, Вера Петровна. Вы Сергея не видели?

– Здравствуйте, Анастасия Максимовна, – отозвалась Колясникова. – Он с Федей на реке. Рыбачат. Вам что‑нибудь принести?

– Нет, ничего не нужно. Спасибо, Вера Петровна.

Настя рухнула на спину и раскинула руки. Пустота и безразличие отпустили ее. И теперь она ощущала, как бешено колотится в груди сердце, и поняла, какой кавардак устроили в голове мысли. И поняла в этот миг, что не ощущение счастья, а страх не отпускает ее со вчерашнего дня.

Спустя четверть часа она спустилась вниз. С кухни доносилось звяканье посуды. Настя прошла в столовую и посмотрела в окно. Утро было пасмурным, и небо было затянуто дождевыми тучами, и еще кое‑где в низинах белел снег. Особняки стояли на высоком берегу. Впрочем, не так уж и высок был этот берег. Весенний паводок еще не опал, но река уже вошла в свои берега, оставив на земле мусор, обломанные с деревьев сучья и ил.

Плетнев с Колясниковым рыбачили с другого берега. Они были примерно одного роста, в одинаковых прорезиненных плащах и сапогах, и оба натянули на головы капюшоны. С такого расстояния Настя не могла понять, кто из них кто. И только сейчас заметила, что на улице моросит мелкий, похожий на изморось дождь.

– Он хороший человек.

Настя вздрогнула и обернулась на голос. В дверях стояла Вера Петровна. Ей было шестьдесят три года, и, несмотря на положение прислуги, она относилась к Насте даже не как к дочери, а как к любимой внучке. Впрочем, Настю это вполне устраивало. Она жалела несчастных стариков, потерявших на склоне лет все. Единственную дистанцию сохранили они – величали друг друга по имени‑отчеству.

– Он хороший человек, Анастасия Максимовна, – повторила Вера Петровна. – Я не знаю, что с ним произошло и что было между вами когда‑то. Но он может стать хорошим мужем и может стать отцом для детей.

– Он был очень хорошим мужем, – улыбнулась Настя. – А Дашенька его дочь.

– Просто ему нужно прийти в себя, – Вера Петровна тоже подошла к окну. От нее пахло свежей выпечкой и мандаринами. – Он ничего не помнит. Но это может быть благословением Божьим.

– Мне кажется, он снова хочет уйти.

– Он забыл вас, забыл о своем доме. Но скоро все встанет на свои места. И никуда он не уйдет, – улыбнулась Вера Петровна. – Можете поверить мне на слово, никуда он уже не уйдет.

– Мне так хочется верить в это, – отозвалась Настя. – Вы прожили счастливую жизнь, Вера Петровна.

– Вы же знаете, что это не так…

– Но вы всегда были рядом с мужем. А я уже потеряла надежду…

– Я так рада за вас, милая вы моя, – Вера Петровна обняла Настю. – Так рада. – И рассмеялась: – Посмотрите, Анастасия Максимовна!