Солнце Запада

А Настя сделала ненужную ей, дежурную покупку и уже сама позвонила Нине.

– Знаешь, ну так по‑свински, слов нет! – напористо говорила подруге. – Начал опять рассказывать, что секретов для него нет! И мы поссорились!.. Я сейчас в «Dolce&Gabbana» на площади. Я тебя жду, Нина!..

Она убрала телефон в сумочку и на прощание улыбнулась продавщице.

– Осторожно, Анастасия Максимовна, – предупредила та. – Возле входа какой‑то человек странный стоит.

– А где ваша охрана? – поинтересовалась Настя, разглядывая высокого, сухопарого человека на крыльце. Он на самом деле выглядел странно. Словно, поднявшись по ступеням, напрочь забыл, зачем это сделал.

– Да он только на минуту отлучился, – девушка принялась покрывать отсутствие охранника.

– Именно за эту минуту ему и платят, – перебила ее Настя. – А клиент на самом деле подозрительный. Я бы на вашем месте в милицию позвонила… – Она внезапно осеклась.

– Что с вами, Анастасия Максимовна? – встревоженно спросила продавщица.

– Ничего. Показалось, наверно…

Но она уже понимала, что странный человек с короткой неопрятной бородой не кто иной, как Сережа Плетнев, отец ее дочки Дашеньки.

Настя судорожно перевела дыхание и посмотрела на продавщицу:

– Анюта, милая, не нужно ни охраны, ни милиции. Я сама поговорю с ним.

– Анастасия Максимовна, он может быть опасен!

– Он не опасен. Я его знаю, – отозвалась Настя.

– Осторожно, Анастасия Максимовна! – бросила ей вслед девушка.

Настя вышла на крыльцо и остановилась в двух шагах от Плетнева.

– Сережа, здравствуй!

Он не вздрогнул от неожиданности, хотя именно этого она ждала. Обернулся на голос и посмотрел на Настю с полуулыбкой.

– Простите, очень знакомое лицо, – после томительной паузы сказал он. – Но я не могу вспомнить вас, у меня что‑то с памятью.

– Господи, Сергей, что ты с собой сделал? – Она подошла к нему и погладила по заросшей щеке. – Ты выглядишь как бродяга.

– Извините, я пойду, – сказал он, продолжая улыбаться незнакомой робкой и нерешительной улыбкой.

И неожиданно Настя поняла, что он не играет, что он на самом деле не помнит ее.

– Где ты был все это время, Сережа? – спросила она. – Что с тобой сделали?

Дверь бутика открылась, на крыльцо вышел охранник.

– У вас все в порядке? – внушительно произнес он, глядя на Верес. Из‑за его спины выглядывала продавщица.

– Да, у нас все в порядке, – кивнула Настя. – Идем, Сережа. Идем, милый.

Они спустились с крыльца. Настя отряхнула и поправила на Плетневе куртку. Одет он был, как Джон Рэмбо: потертый камуфляж, спортивные штаны и высокие кирзовые ботинки. На них оглядывались, более контрастную пару трудно было придумать.

Они отошли в сквер – местный Арбат. Солнце выглянуло, и художники с камнерезами вновь снимали пленку с прилавков и стеллажей.

– Что с тобой случилось? – продолжала расспрашивать Плетнева Настя. – Сережа, расскажи мне, что произошло?

– Вы меня с кем‑то спутали, – не сразу ответил он.

– Да ни с кем я тебя не спутала, Сережа! – Настя заглянула ему в глаза. – Почему ты не помнишь меня? Почему?..

Плетнев молча смотрел на нее. Он был похож на бродячего пса, который смотрит на доброго человека с надеждой и страхом.

– Сережа, Сережа, – с болью в голосе произнесла Настя. – Кто же тебя так?..

Но в этот момент ей позвонила Нина:

– Настя, я возле бутика стою! Ты где?!

– Нина, такое случилось! Я не понимаю ничего!.. Я не одна!

– Что случилось?! Тебя уже забрали, что ли?!

– Нет, мы в сквере. Я его нашла, Нина…

– Кого?

– Сергея.

– Не может быть… – едва ли не по слогам произнесла подруга.

– Может. Стоит рядом со мной. И ты его не узнаешь!..

– Где он пропадал?

– Нина, я сама ничего не понимаю! – Настя еще плотней прижала телефон к уху. – По‑моему, он ничего не помнит…

– Странно как‑то, – отозвалась Нина. – Я сейчас заберу вас.

Настя убрала телефон и улыбнулась Сергею:

– Сейчас за нами Нина приедет. Нина Елисеева. Помнишь ее?

– Простите, – с полуулыбкой ответил Плетнев. – Но я… я не помню.

И у Насти внезапно перехватило дыхание.

– Ничего, Сережа, вспомнишь, – улыбнулась она. – Идем, милый. Сейчас Нина приедет.

Не успели они подойти к обочине, как возле них остановилась машина Нины.

– Давайте быстрей, – сказала она. – Не то меня оштрафуют!.. Здравствуй, Плетнев! Выглядишь бомжевато! – Нина посмотрела на него в зеркало заднего вида.

– Здравствуйте, – отозвался тот.

– Что это ты со мной на «вы»? Забыл, как на брудершафт пили?

– Извините, но я вас не помню, – покачал головой Плетнев.

Нина вопросительно посмотрела на подругу. Та в ответ пожала плечами.

– Вас куда? К маме или к тебе?

– У мамы‑то ему что делать сейчас?! – вопросом на вопрос ответила Настя. – Едем ко мне!

– А я, Плетнев, всегда знала, что ты вляпаешься в какую‑нибудь историю, – тем временем продолжала говорить Нина, посматривая на пассажира. – Ты же мутный всегда был. Я даже знакомых бандитов хотела попросить, чтобы пробили тебя. Да Настёну пожалела! Если бы они на тебя нарыли что‑нибудь, они бы тебе сами голову оторвали! А они бы обязательно нарыли на тебя что‑нибудь! Сто процентов!.. Знаешь, как у них это называется? «Пробить по братве». Вот только такие, как ты, им не брат…

– Нина, перестань, – попыталась остановить ее Настя.

– А я, между прочим, сказала то, что думаю! И это – факт!.. И вот ты, Плетнев, снова в нашей жизни нарисовался, – она посмотрела в зеркало заднего вида. – И в маскарад этот мне верится с трудом! С твоим‑то умищем… Умище свой за три года не пропил?!