Солотчинский призрак

– Не знаю, пока таких явных признаков нет. Но, с другой стороны, в одном доме в очень короткий промежуток времени происходит два тяжких преступления – убийство и покушение на убийство. Вот пока не укладывается у меня в голове, что это случайно, – покачал головой Зазнаев. – Опять в обоих случаях говорят об этом призраке, правда, все по‑разному.

– А ты что думаешь о нем? Мне что‑то не верится, что это нечистая сила, – скептически произнес Петр.

– Мне тоже, но такие слухи на пустом месте не возникают, что‑то тут есть, но что именно, пока понять трудно, так же трудно понять, вообще имеет ли это отношение к преступлениям.

– Что делать будем?

– Надо ехать в усадьбу и допрашивать опять всех и вся. Только плохо, что в этом доме так много спеси, что на ранение и смерть прислуги даже внимания не обращают, никто не даст себе труда давать показания нормально. Обойдутся общими фразами, типа отстаньте, не мешайте нам.

– А может, и умышленно будут молчать. Думаю, что там есть что скрывать, – уверенно заявил Петр.

– Скорее всего, да, дворник говорит, что они все время ругаются, ругаются из‑за наследства, словом, гадюшник там первосортный, а в таких случаях следствие вести очень тяжело, все врут, лицемерят, трудно понять, где правда, где умышленная ложь, где искреннее заблуждение, – развел руками Зазнаев.

– Эх, неплохо бы информацию изнутри пособирать, – мечтательно произнес Петр.

Друзья подошли к концу Семинарской улицы, пересекли Соборную и продолжили путь по Астраханской. Тень здания Дворянского собрания давала желаемую прохладу.

– Это как? – не понял Иван.

– Да так, изнутри, негласно. Инкогнито: ну, устроиться в этот дом под видом прислуги, что ли, и начать за всеми следить, всё про всё узнавать, – продолжал фантазировать Железманов. Чтение приключенческой литературы в детстве и сейчас воздействовало на воображение.

Зазнаев задумался:

– Нет, конечно, это было бы хорошо. Но вот как это сделать? У нас не Москва, у нас в городе даже сыскного отделения нет.

Следователь был прав. Шел 1907‑й год, буквально через год и пару месяцев появится закон, по которому во всех губернских городах будут создаваться сыскные отделения. Но это произойдет в будущем. А пока таких отделений всего несколько штук на страну: в Москве, Одессе, Петербурге. Там имелась агентура, сотрудники, которые проводили оперативные комбинации, внедрялись, втирались в доверие к преступникам. Большинству следователей Российской империи даже не приходилось мечтать об этом, помощь от полиции в расследовании дел часто была чисто номинальной. Специальных подразделений по оказанию оперативного сопровождения следствию не было, поручения по розыску преступников часто оставались без внимания, ибо у сотрудника полиции и так свое начальство, а дел и поручений самых различных выше головы. Поэтому внедряться было некому.

Неожиданно Петр предложил:

– А давай я в усадьбу поеду, устроюсь там на работу и все разведаю.

Зазнаев аж остановился от такого предложения. Внедряться следователям в преступную среду было более чем не принято!

– Кем же ты туда устроишься?

– Можно дворником, а еще лучше гувернером, ты же сам говорил, что ребенок по большому счету никому не нужен. Вот сейчас там как раз и стоит задача найти нового гувернера, чтобы на мальчика можно было совсем внимания не обращать, – горячо предлагал Петр.

– Ну, в роли гувернера я тебя еще могу представить, а в роли дворника ну никак, руки белые, лицо интеллигентное. С метлой никак не вяжется, – язвительно заметил Зазнаев.

– Ну вот, как раз я могу гувернером и наняться, – не уловил язвительного замечания стажер.

– Ну слушай, как ты поступишь? Ведь тебе еще и с мальчиком надо заниматься, ты с детьми‑то можешь обращаться?

Впрочем, эта фраза Ивана Васильевича звучала уже не очень скептически. Можно заметить, что тогда представления о педагогической деятельности были не очень развиты, даже в гимназиях преподавали люди без педагогического образования, а в гувернеры и репетиторы шли все кому не лень, кто не смог приискать себе более оплачиваемого занятия. Самым распространенным способом студенческой подработки было именно репетиторство, занимались с отстающими товарищами или с гимназистами. Впрочем, не редкостью была ситуация, когда гимназист‑старшеклассник помогал за небольшую плату делать уроки или подчищать «хвосты» ученику младшего класса. Поэтому предложение Петра было не так уж фантастично, к тому же у него был еще один аргумент:

– Ты не забывай, я двух сестер вырастил, играл с ними, уроки делал. Так что знаю, как с детьми работать.

– Ну, так это девочки, а мальчики другие игры предпочитают, – Зазнаев возражал уже не так уверенно, хотя в чем он прав, так в том, что детские игры начала ХХ века по гендерному признаку четко разделялись. Мальчики играли в свои игры, девочки – в свои. На это у Железманова был свой аргумент:

– Ну и что? Главное, чтобы в принципе понимать, как с детьми общаться, а с мальчиками я тоже занимался, когда студентом был. А потом, я сам кем в детстве был? Не мальчиком, что ли? Ну, давай попробуем? Интересный же вариант получается.

Словом, к тому моменту, когда друзья открывали тяжелые дубовые двери окружного суда, начинающий стажер практически убедил своего старшего товарища в своей правоте. Теперь осталось самое сложное и главное – убедить в этом прокурора окружного суда. Вот это было и в самом деле нелегко. Еще раз напомним: в традициях ХХ века об оперативном внедрении как о методе поиска преступника знали очень мало. Тем более что это не могло быть применимо для следователя, для кандидата на судебные должности тоже.

– Да что вы такое удумали! Ваше дело учиться, знакомится с практическими приемами расследования уголовных дел. Читать дела, писать проекты документов. Я слышал, что у Вас это вроде неплохо получается, – замахал руками прокурор, когда друзья возникли у него в кабинете с необычным предложением.

– Вот таким образом я лучше и научусь практическим приемам ведения следствия, – начал уговаривать Железманов.

– Знаете, мне тоже кажется, что в этом есть смысл. Преступление явно совершил кто‑то из обитателей усадьбы, причем не из прислуги, а из господ, то есть преступник образован, умеет заметать следы. Обычными методами мы может ничего не добиться, – поддержал друга Зазнаев.

– А кто же будет помогать здесь в суде? – аргумент прокурора был весьма весомый, в обязанности кандидата на судебные должности не входило играть в сыщики, а вот разгружать следователей по негласной традиции он был просто обязан.

– Да я и без него справлюсь, у меня сейчас нет большого количества дел, да и ненадолго это, всего дня на три или четыре, – продолжал настаивать Иван Васильевич.

Это невероятно, но два следователя, начинающий и опытный, смогли уговорить прокурора окружного суда сделать неслыханную по тем временам вещь: дать добро на внедрение в усадьбу кандидата на судебные должности под видом гувернера для сбора негласным образом информации, могущей иметь значение для следствия.