Создатель иллюзий. Начало
Лис в ответ попытался пожать плечами, скривился от боли в туго перетянутом веревками теле и повторил:
– Вэлкин. Так меня зовут.
– Оу… Ну прости, Вэлкин, ежели обидел по незнанию. Ну, а поподробнее? Зачем следил за нами из шагохода, и по какой надобности нанес неожиданный визит, да еще и с вот этой штуковиной? – и Карачун поднес игломет к лисьему носу.
Не дождавшись от своего пленника ответа, енот отложил в сторону оружие лиса и начал наматывать кусок покрывала вокруг головы Вэлкина.
– Вопросы, дружище, подразумевают ответы. В твоих интересах закончить нашу милую беседу, как можно скорее.
– Меня. Зовут. Вэлкин! – процедил сквозь ткань пленник с такой интонацией, будто это могло решить все вопросы.
– Не нужно повторяться. Мне и с первого раза было пофигу, как тебя зовут. Кто ты такой и кто тебя послал? А главное – зачем?
– Меня зовут Вэлкин!!! – не унимался никак гость, – Меня здесь все знают! Вам конец!!! Вы даже представить себе не можете, уроды, что с вами…
Договорить лис не успел; вышедший из невидимости Рейс резким ударом впечатал ногу в область его живота. Потом еще раз. И еще раз. Бить босыми ногами было не удобно, и маг в который раз за последнее время с грустью вспомнил свои, проверенные временем, армейские ботинки на толстой подошве и с обитыми сталью носками. Нахлынувшую вдруг грусть‑печаль и неприятные воспоминания о способе попадании в этом мир, он постарался выместить на пленном, с еще большим остервенением перемещая ударами ног сверток с лисьим телом по всему пространству гостиничного номера. Остановился он, как только среди хрипов и криков пленного стал различать слова "хватит" и "все скажу".
Тяжело дыша Рейс в последний раз пнул беспомощного противника и обернулся. Карачун, пользуясь занятостью Рейса, продолжал прерванную трапезу. Перестав на секунду жевать, он махнул магу лапой, дескать: "занимайся, занимайся" и продолжил уничтожение продуктов.
– Кто тебя послал, падаль? Говори, быстро! – скомандовал маг пленному.
Сквозь хрипы и сиплое дыхание лис торопливо забормотал что‑то нечленораздельное. Рэйс не мог разобрать, что он говорит, и склонившись над самым ухом пленника звонким командным голосом гаркнул:
– Говори внятно, скотина! На кого работаешь? Зачем следил за нами?
– Я… да, кхр… ой, я скажу! Скажу! Пожалуйста, не надо бить! Я все скажу, не бейте! – откашлявшись, жалобно заголосил Вэлкин.
– Вот давно бы так… Я вообще‑то очень добрый и отзывчивый, – одобрительно похлопал по свертку Рейс. Он подтащил один из табуретов поближе к пленному, уселся на него, сложил руки на груди и надменно улыбнулся жующему за столиком еноту.
"Вот как надо выбивать признание."
– Говори!
– Она! Это все она! Она меня послала, я не хотел! – залепетал лис, сквозь закрывающую голову ткань покрывала, – Это она сказала мне прийти и передать тебе!
– Кто она? И что ты должен был передать? Отвечать! – Рейс, пылая энтузиазмом, склонился над пленным, ловя каждое его слово.
– Так это, мать твоя, естественно! – голос пленника был полон притворного изумления, – Просила тебе передать, что у меня член длиннее, да и трахаюсь я лучше и дольше!
Секунду тишины сменили раскаты заливистого хохота. Лис не смеялся – он ржал, сотрясаясь от душившего его смеха, и катаясь по полу. Под столом кашлял и фыркал, подавившийся едой енот. Красный от злости Рэйс, дрожащими руками схватил табуретку, на которой только что сидел, и замахнулся на пленного.
– Не сметь!!! Отойди!!! – Карачун пулей выскочил из‑под стола и встал между Рэйсом и пленником, – Он специально тебя провоцирует, олух! Чтоб ты его завалил насмерть, понимаешь?
Давя рвущиеся из него смешки, енот прошел к столу и взяв огромный бокал с темным пивом, снова вернулся к пленному. Тот уже не катался по полу, а просто валялся и трясся от глухого издевательского смеха.
– А ты хорош, Вэлкин! Как вернешься на Паргот, просись в местное кабаре комедиантом! У тебя явный талант! – отпив пару глотков из полного бокала, Карачун вылил остальное пиво в районе морды лиса. Пиво не расплылось пятном, как нормальная жидкость, а стало вести себя, как вязкий гель – не стекая на пол, оно начало пропитывая ткань исключительно вокруг головы. Пленный дернулся, попытался сделать вдох, и из‑под материи послышалось бульканье и кашель. Захлебывающийся лис выгнулся дугой и заскрипел веревками, связывающими его кокон – он тонул в вылитом на него пиве.
– Вот, ты похлебай пока, опосля поговорим, – больше не обращающий внимания на извивающегося пленника Карачун, обошел широкий столик и подошел к окну. Аккуратно приоткрыв штору, он выглянул на улицу, и внимательно посмотрел на здание напротив, где в темноте открытого чердачного окна старательно изображал незаметность абсолютно черный котолак.
Застывший с зажатой в руке табуреткой, Рейс настороженно перевел взгляд с агонизирующего лиса на безмятежного енота, который, казалось, совсем забыл про существование пленного и свою экзекуцию. Когда лис дернулся в последний раз и обмяк, Карачун, не оборачиваясь, щелкнул двумя когтями и плотный пивной кокон вокруг головы Вэлкина потерял свою форму и расплылся на полу широкой лужей. Еще спустя несколько секунд лис сделал первый тяжелый вдох и с шумом выдохнул воздух. Судя по звуку, видимо, пополам с пеной. Тяжелая промокшая ткань покрывала мешала ему дышать; с усилием втягивая в легкие воздух, лис выгнулся и попытался сучить привязанными к телу лапами. На втором выдохе лужа на полу снова ожила и моментально собралась вокруг головы пленника. Не успев вдохнуть воздуха, лис снова начал извиваться и бешено мотать головой, тщетно пытаясь сбросить с себя жидкость. Подобная процедура повторилась еще раз пять. Не давая пленному захлебнуться насмерть, Карачун снова и снова продолжал топить того в "бокале пива".
Когда в очередной раз пленник перестал биться в конвульсиях и затих, енот отошел от окна и одним взмахом лапы убрал с его головы пивной пузырь.
– А вот теперь можно и поговорить.
Взяв со стола нож, Карачун прорезал в покрывале дыру и вынув из нее голову лиса, принялся ждать, когда тот придет немного в себя и надышится воздухом. Лис валялся, широко открыв глаза и выкашливая пивную пену из глотки.
– В горле пересохло? – сказал енот кашляющему и хрипящему лису, – Может дать попить?
Пленный в диком испуге резко отшатнулся назад от протянутого бокала с пивом, и постарался заползти под кровать. Что, учитывая его состояние связанного, было поистине вершиной искусства эквилибристики.
– Дарг. Дарг‑горилла! Это он нанял меня! – торопливо запричитал лис, – Задача была выследить и устранить. Я исполнитель, вольный стрелок. Мы вопросов не задаем. Мне дали твое изображение, и приказ тебя уничтожить. И того, кто будет вместе с тобой! Все, я клянусь, все сказал! Я…
Игломет в лапе енота издал тихий щелчок и едва заметно ткнулся отдачей в ладонь. В голове лиса, как раз между глаз, образовалось крохотное отверстие и он, дернувшись в последний раз, затих, вывалив язык из, так и не закрывшейся, пасти.
