Сводные поневоле

– Как и ты меня, – возразил он. – Из‑за твоей детской выходки я был вынужден бросить все и приехать сюда вместо того, чтобы достойно проводить отца.

– А может, ты злишься, что пришлось оставить свою девушку? – зло процедила я. – Так ты еще успеешь метнуться к ней. Мог бы и не приезжать.

– Моя личная жизнь тебя не касается.

– Да уж, куда мне, – фыркнула, складывая руки на груди и отступая на шаг назад. – Какого ты приказал меня вернуть? Зачем я тебе здесь? Все эти годы ты отлично жил и без меня, братик. Что изменилось?

– Я дал обещание отцу. И я его выполню, даже если тебе это не по душе.

Я замерла, шокированно глядя на Ника.

– Какое обещание?

Брат ответил не сразу. Но, черт, лучше бы он вообще ничего не говорил…

– Ты выйдешь замуж, Ева. Как только позволят правила приличия…

В первое мгновение мне показалось, что я ослышалась. Ну, не могло же быть такого в самом деле, правда?

– Что ты сказал?

– Ты слышала, – резко ответил брат. – Ты выйдешь замуж, Ева.

– Ты серьезно?!

– Абсолютно.

– Может, ты мне и мужа нашел? – все еще не верила я.

– Нашел.

– Ты болен, Ник, – покачала головой. – Ты точно болен! Я не хочу замуж! Не собираюсь. У меня парень есть.

– Разве я спросил тебя о твоих желаниях? – холодно поинтересовался он.

– Мы же не в средневековье! Ты правда думаешь, что я выйду замуж по твоей указке? У меня своя жизнь! А как же мои чувства? Я не хочу за какого‑то незнакомого мужика!

– Думаешь, щенок, который таскается к тебе, более достойная кандидатура?

– Ты его не знаешь!

– Я знаю достаточно, чтобы понять, что он тебе не пара. Безумный гонщик, нарушающий закон с завидным постоянством, – презрительно выдал брат.

– Ты, что, следил за мной? – дошло до меня. И когда он многозначительно промолчал, я разозлилась. – Да ты охренел, Ник! Тебе такое понятие, как частная жизнь, вообще незнакомо? Значит, жить с вами я не могла, а вот следить за мной – пожалуйста!

– Это, прежде всего, было для твоей безопасности.

– Думаешь, Дэн – преступник, который опасен для меня?

– Ты – наследница большого состояния, Ева. Пора бы понимать такие вещи, – снисходительно ответил Никас.

– Так это все из‑за денег… – разочарованно выдохнула я, прикрыв глаза. Казалось, моему разочарованию не будет конца сегодня. – Подавись ими. Мне ничего не надо. Давай подпишу отказ от наследства, и ты, наконец, оставишь меня в покое.

– Хватит истерить и нести чушь, – осадил меня брат. – Вопрос закрыт.

– Черта с два он закрыт! – едва не зарычала я. – Думаешь, я не протяну без твоих денег? Мне ничего от тебя не нужно! Забирай все себе, а меня оставь в покое.

Никас мрачно ухмыльнулся.

– Легко бросаться громкими словами, сестренка, пока ты не сталкивалась с суровой реальностью. У тебя же всегда была подушка безопасности.

– Ты ничего обо мне не знаешь, – покачала я головой. – Может, ты приставил ко мне охрану, чтобы отслеживать мое окружение, но ты и понятия не имеешь, как я жила все эти годы.

Брат недовольно поджал губы и на мгновение прикрыл глаза. Мне даже почудилось, что в них промелькнуло нечто похожее на сожаление. А затем он вновь посмотрел на меня тем самым равнодушным взглядом.

– Пусть так, Ева. Это неважно. Иди к себе, отдохни и как следует подумай над своим поведением.

Я бессильно стискивала кулаки, понимая, что силой ситуацию не решить. Попробуй я переть напролом, и меня просто скрутят по рукам и ногам. Почему‑то я не сомневалась – Ник мог приказать и такое. Слишком уж решительным он выглядел.

– Ты об этом пожалеешь, – процедила я.

– Как и ты, если решишь выкинуть еще какой‑нибудь фортель.

С минуту я сверлила его взглядом, и если бы могла – постаралась бы уколоть побольнее. Но, к сожалению, на ум не приходило ничего – слишком больно мне было. Все‑таки я не ошиблась – мне и правда нужно было бежать отсюда. Теперь же клетка захлопнулась. Вот только одно я знала совершенно точно – сдаваться и играть роль послушной куклы я не собиралась. Пусть проиграла битву, но не войну. А в том, что теперь мы с Ником именно воевали, я не сомневалась.

– Будь ты проклят, Ник! – бросила напоследок и направилась к себе в комнату. И до самой последней ступеньки спиной ощущала тяжелый взгляд брата…

 

– 5 Никас ‑

 

Похороны  никогда не бывают веселыми. А уж когда это похороны твоего родителя – и подавно. Я до сих пор помнил, как не стало Лауры.

Тот день разделил жизнь нашей семьи на “до” и “после”. Я долго не мог поверить, что больше не услышу ее смеха, не смогу обнять, не увижу улыбки.

Но все мои страдания были ничто по сравнению с тем, что переживал отец.

Он постарел лет на десять. Я знал его бодрым, решительным, упрямым и уверенным в себе мужчиной. Когда‑то я противился появлению Лауры, устраивал бойкоты и всячески досаждал ей.

Я ревновал отца. Считал ее очередной проходной любовницей, которая попытается забрать те крохи внимания, что я еще получал.

Лаура оказалась иной. Просто я понял это не сразу.

Уже гораздо позже она стала настоящим солнцем, которое отогрело не только меня. Рядом с ней отец стал улыбаться. И за одно это я полюбил мачеху, которая стала мне настоящим другом.

А после, когда родилась Ева, я полюбил и ее.

Младшая сестренка.

Она всегда была для меня принцессой. Любимой девочкой, которую баловали все, включая меня.

Мы жили дружно, счастливо. Пока не произошло несчастье, сделавшее нас одинокими раз и навсегда. Просто в тот момент мы этого еще не поняли.