Тени Фейриленда

Воспоминание тяжелое, как груда камней обрушивается на меня.

Мне семь лет. Я не хочу есть суп, приготовленной моей матерью, потому что минуту назад я достала из тарелки клок волос. Тошнит. Не хочу. Ремнем мать привязала меня к стулу и, зажав мне нос, насильно вливала суп в мое горло. Я клянусь всеми святыми, что чувствовала, как волосы скользят по горлу. Меня тошнило. А она снова и снова кормила меня этой дрянью.

Морщусь. Медленно встаю. Киваю Тивэйлу и что‑то невнятно бурчу про то, что мне нужно прилечь.

Еле дохожу до своей комнаты. Тяжело дышу. Ноги не держат и я падаю на колени. Желудок исторг съеденное. Последнее, что я помню перед тем, как потеряла сознание, это кусочки моркови на каменном полу.

Должно быть, не очень круто проснуться в собственной рвоте. Но я этого так и не узнала. Я успела открыть глаза и обнаружить себя лежащей в кровати поверх одеяла. Затем пришла Уиннифрея с двумя другими служанками. Они готовили для меня ванну.

Кто‑то перенес меня на кровать и убрал комнату. Наверное, это Уиннифрея.

Душистая ванна привела мое тело и мысли в порядок. Стало легче.

Голова больше не кружилась, мне даже захотелось есть. Я спустилась в огромную столовую.

Тивэйл сидел во главе стола, который снова накрыт на двоих.

– Доброе утро, – тихо говорю я, стараясь аккуратно сесть и ничего не опрокинуть.

На завтрак яичница и тонкие кусочки рыбы. Я думала, что в Фейриленде все иначе, другие блюда, другие существа. А тут яичница. Меня это даже немного обрадовало.

Отправляю первый кусочек в рот и понимаю, что даже яичница здесь другая. Уверена, что приготовленное точно также яйцо из моего мира покажется пресным куском ваты, после этой великолепной еды.

– Можно я задам вопрос?

– Конечно, что ты хочешь узнать?

– А как выбирают короля в вашем мире?

– Королевская власть подлежит наследованию. Чтобы стать правителем Двора, достаточно родиться первым или в последствии остаться единственным, но для получения титула Короля Фейриленда, нужно наследовать его королевскую силу.

– Силу?

– Есть Благой Двор и Неблагой. В каждом по два правителя. Правители этих дворов обладают особыми силами, а Король хранит в себе силу всех Дворов. На территории дворов никогда не сменяется погода, таким образом Неблагой Двор Зимы всегда окружен снегами и лютыми ветрами, а мой является царством вечной осени.

– Получается, что ты неблагой фейри? – я нахмурилась пытаясь вникнуть в жизнь фейри. – То есть, если у короля родится ребенок, но он не будет наследовать силу хотя бы одного из дворов, то…

– То Король прикажет избавиться от такого наследника, да, такие ходят о нем слухи – спокойно закончил Тивэйл за меня.

У меня зашевелились волосы на затылке. Дикость. Может быть, избавиться – это сослать?

– А избавляются каким путем?

– Как говорят крестьяне, пугая своих отпрысков, что король дожидается возраста отпрыска равному пяти годам, если наследник не проявляет способности к магии или проявляет, но слабые, то Король отправляет приказ об уничтожении ребенка, – глаза Тивэйла подернулись дымкой сожаления. Он явно не хотел рассказывать мне этого.

Вот теперь волосы окончательно взбесились. Я чувствую, как от лица отлила кровь. Как же это дико!

Пять лет – так мало. Даже я не помню себя в пятилетнем возрасте. Ужасно.

– Что обычно происходит с людьми, когда они попадают в ваш мир?

– Они не выживают, если оказываются в лесу. Могут попасть в рабство и служить господам за крошку хлеба. Чудо, что ты попала именно ко мне. А могла бы попасть в чащу, где бы даже не успела понять, что тебя убило.

– Ты недавно говорил, что к бастардам короля правила не относятся, что это значит?

– Если у короля рождается ребенок и король об этом не знает, то у такого ребенка все шансы на борьбу за трон, естественно при наследовании королевских сил. Но лучше, чтобы об этом ребенке никто и никогда не знал.

– Почему?

– А сама ты как думаешь? Хочет ли король, который полон сил и в состоянии править еще двести или двести пятьдесят лет, добровольно передать власть, позволит ли он захватить трон особо прыткому отпрыску? Или быть может он уже выбрал наследника из своих детей, выделил его, захочет ли король видеть на троне чужака?

Мурашки пробежали по спине. Я сцепила руки в замок и задумчиво уставилась в тарелку.

Тивэйл уже давно вышел из‑за стола, а я смотрю на оставшуюся булочку и не могу поверить, что все это происходит со мной. Мне отчаянно хочется выжить и остаться здесь, стать частью этого мира, пусть все слишком жестоко, но я привыкла к жестокости и могу подстроиться. Лучше здесь, чем с матерью. Кажется, что этот мир, это именно то, чего мне не хватало все эти годы. Странное чувство. Будто бы я вернулась домой после долгой поездки. Возвращаюсь в комнату, чтобы долго‑долго смотреть на огонь.

 

Ко мне все чаще заходил Тивэйл и у нас, в эти незаметно пролетавшие часы, получались удивительно искренние разговоры. Как будто мы знакомы сто или больше лет. Они казались бесконечными, но ни капли мне не надоедали. А если честно признаться, то вообще не представляю себя уставшей от наших бесед. Он рассказывал десятки историй о его жизни, приключениях, детстве и юношестве, о короле и других фейри – все это казалось чем‑то волшебным и бесконечно увлекательным. Я слушала рассказы о благих фейри за чашкой изумительного травяного чая, окруженная ароматом шалфея.

Радость от времени проведенного рядом с Тивэйлом позволяет думать, что это самое лучшее время моей жизни. Каждый вечер, перед сном, воспоминания об этих диалогах заставляют мое сердце ускоренно биться в немом восторге и благодарности.

Иногда Тивэйл полностью уходил в себя, отгораживался от слуг и меня пеленой задумчивости, временами же ему становилось необходимо дать выход накопившимся мыслям и раздумьям. Иногда он уходил на многочасовые прогулки по окрестностям замка. Иногда он сидел в своем кабинете и я могла только наблюдать за Уиннифреей, которая приносила ему подносы с едой и уносила их нетронутыми.

Сегодня как раз такой день, когда Тивэйл проводит долгие часы в своем кабинете. Его не было на завтраке, его не было в саду. А я как раз хотела пожаловаться на то, что до смерти не люблю копченую селедку, особенно на завтрак.

Вздохнув, я встаю. По привычке бесшумно иду до библиотеки, следя за тем чтобы мои шаги как можно тише отражались от каменных стен широкого коридора.

Я все еще очень сильно хочу узнать больше об этом мире. После завтрака мне как‑то не очень хорошо. Может быть, я заболела? Или всему виной дрянная селедка? Чувствую себя еще более неуклюжей и неповоротливой, чем обычно. Конечности такие тяжелые. Стараясь, ничего не уронить, падаю на кресло. В руках у меня увесистый том книги пророчеств и легенд.