Тени Обратной Стороны. Часть 1. Заблудший путник

– Наверное, пока не подействовало, – Вальтер пожал плечами.

– Шути́те, пока можете, – мрачно уронил Виллем. – Владыка даёт человеку шанс, но горе тому, кто его упустит, – и он со значением посмотрел на монаха.

– Вы думаете, что ад находится на Обратной Стороне? – уточнил Айдан. Такое мнение действительно излагалось некоторыми богословами, но Церковь не спешила одобрять его. Всё‑таки ни один клирик ещё не побывал там, чтобы принести достоверное свидетельство.

– Ты ничего не понял, – южанин тяжко вздохнул и закашлялся.

 

***

 

Новый приют казался практически точной копией предыдущего, только ротонда была немного просторнее и находилась с другой стороны от гостиницы. А так – те же вросшие в землю стены, уютные огоньки в прищуренных окошках. Над низкой дверью была прибита рассохшаяся доска с надписью «Пастоялыу двΩр». Айдан вздохнул. Даже в монастыре иной раз приходилось поучать писцов, поправлять завитки с чёрточками. Чего уж требовать у крестьян?

Спешившись, Шаан воскликнул:

– М‑м, а знаете что! – он приподнял берет и вытер лоб ребром ладони. – Довольно с меня клоповников! Особенно после всего, что мы сегодня пережили, я хочу уснуть в нормальной кровати. – С вызовом поглядев на спутников, он зашагал, спотыкаясь, к стоящему поодаль крепкому и основательному, крытому, между прочим, черепицей, трактиру.

– Эвона как раскипятился‑то а? – слоистым ногтем ковыряя зубы, усмехнулся Фродвин, – Но правды не отымешь. Заслужили малёк доброго покоя. Что думаете, айда и мы туда?

Виллем пожал плечами, хмыкнул и вразвалочку побрёл следом. Уже на пороге их остановило негромкое:

– А что, после чудесного спасения не возблагодарите Создателя? Может, в ротонду заглянем сначала? – Вальтер показал за угол.

– Помилуйте, добрый господин! – взвизгнул Фродвин. – С треволнений ноги не держуть, а Владыку‑то мы уважим, опосля как‑нибудь.

– Что, и ты? – рыцарь хмуро посмотрел на монаха. Тот отмолчался.

Пожав плечами, Вальтер отправился к ротонде. У Айдана что‑то взыграло внутри – но недостаточно, чтобы пересилить безнадёжную тяжесть в ногах и вес чужих, утверждающих в несовершенстве примеров.

В трактире было не то чтобы очень светло и, скажем прямо, не слишком радостно. Четыре каменных, обитых деревом столба спускались с потолка; в углублениях сводов помигивали свечными огоньками, скрипели тёмными цепями тяжкие колёса. Крепкие столы с резными ножками смотрелись гордо и торжественно, на стенах висели пучки ароматных трав, голова оленя с похожими на клешни рогами, треснувший деревянный щит и две потемневшие от времени картины. На той, что ближе ко входу, отряд всадников неторопливо протискивался в городские ворота, и простонародье в разноцветных одеждах кидало под ноги коням какие‑то круглые штуковины; что это – камешки? монетки? – не разобрать. Из крепостной башни торчали фигурки в остроконечных шлемах и с копьями, довольно крупные, если сравнить с деталями архитектуры.

Одним словом, недурной был трактир, однако же настроение в нём даже и до прибытия потрёпанных орками странников царило, как в застенках у инквизиторов, причём не таких, как Шаан, а настоящих, имперских. Несколько пузанов, на вид торговцев, о чём‑то очень нервно шептались, посматривая на новоприбывших, чуть поодаль всхлипывала немолодая дама; старичок‑спутник наматывал круги вокруг неё, размахивал руками, но все его старания не в силах были смягчить её отчаяние. Строгий священник в чёрном, который сидел за соседним столом вместе со скромной и на вид весьма добродетельной парой, имел такой вид, словно Падший уже вытирал копыта у входа в таверну и пора было грозной проповедью призывать верных на последний бой. Возле камина пыхтели трубками трое подозрительных бородачей, сухощавых и темноплащных, и эти тоже излучали крайнюю обеспокоенность. Не поддавались общему настрою лишь двое. Один был плотный широколицый мужчина с великолепной рыжей бородой, который даже в трактире не пожелал расстаться с чёрным беретом. Когда он клал руку на пузо, то становился похожим на бархатную подушку для колец – как на него ещё все разбойники севера не сбежались, подумал Айдан. Его сотрапезником и вторым оплотом невозмутимости в этом зале был коротышка, который рядом с бородачом казался ещё нелепей, но мог похвастаться мохнатыми бровями – совершенно белыми, как и последние волосы над ушами. Присмотревшись, Айдан пришёл к выводу, что это не просто карлик, а половинчик – может быть, с севера или даже из Запретных Чащоб. Что в Гевинтере, что в Аойне их считали убогими дикарями, годными только для того, чтобы мыть полы в богатых домах, но этот старикан‑коротышка не просто носил изысканный костюм, но и почитывал книжицу, временами поглядывая на окружающих, как суровый наставник на разыгравшихся детей.

– Чегой‑то тут не слава Владыке, – проворчал Фродвин.

– Пойду разузнаю, – раздалось над ухом у Айдана. Озабоченно кивнув, Вальтер – который, должно быть, знал самую короткую на свете молитву, раз обернулся так быстро из ротонды – пошёл через весь зал, ухватил за локоть трактирщика – толстого, лысого, с роскошными усами, переходившими в бакенбарды, из‑под которых нелепым холмиком торчал маленький пухлый подбородок – оттащил его в тёмный угол позади стойки и довольно долго с ним там беседовал. Айдан хотел бы догадаться, о чём, но разглядеть мог лишь то, что рыцарь ладонь положил толстяку на плечо, а тот беспомощно помахивал руками.

Между тем, южанин почему‑то долго всматривался в лицо рыжебородого и, когда тот уставился на него в ответ, будто невзначай сложил указательные и средние пальцы решёткой – бородач, впрочем, никак не отреагировал, и Виллем протяжно вздохнул – то ли с досадой, то ли с облегчением.

Вернулся Вальтер не более жизнерадостным, чем окружающие, поставил ногу на скамью, водрузил на неё локоть и навис над столом. Пульсирующие отсветы делали его лицо старше и углубляли тени под глазами. Трактирщик, выбравшись из западни, отдувался и вытирал рукавом лоб.

– Да что такое‑то? Не мучьте уже! – вскричал, протягивая к рыцарю свои узловатые пальцы, Фродвин.

– Плохи дела, – дав тому знак умолкнуть, негромко проговорил Вальтер. – Утром четыре дня назад убили ааренданнца. Не альвестца, правда. Человека. Но всё равно паршиво. Говорят, он зачем‑то переоделся торговцем. Какие‑то тёмные делишки. А его, наверное, ещё успели обобрать, пока стража подоспела, так что никаких ааренданнских причиндалов при нём не осталось. Ну, и пока разобрались, не один день минул. Подсуропили нам всё‑таки покойнички, – мрачно добавил он – так, как будто, не забудь он подложить кинжал на пепелище, уже давно свершившееся к тому времени убийство колдуна каким‑то чудесным образом отменилось бы.

Крюконосый только ухмыльнулся, Шаан по обыкновению присвистнул, а Виллем всхрапнул, словно подавившись дымом. Айдан, по правде сказать, не очень хорошо понял, что это означает, но не мог не почувствовать, что это что‑то нехорошее.

– Клыкастенькие? – поинтересовался Фродвин.

– Да стали бы все так переживать из‑за орков? – Вальтер помотал головой.

– Ну, мало ли.

– Я бы ещё добавил, что ааренданнец и не полез бы под их стрелы.