Только попробуй уйти

– Под машину попала, – нахмурившись, ответила я. Мне казалось, что весь этот кошмар с Пуговкой произошел из‑за меня. И я никогда не перестану себя в этом винить.

 

* * *

 

Таксист высадил меня рядом с нашей дачей. В Николаевке стояла непривычная после города тишина. Казалось, будто несколько часов тут не бушевала природная стихия. Снова было светло и безоблачно. О прошедшем урагане напоминали только мокрая листва и лужи на глинистой дороге. Пахло прохладой и лесом.

Я, едва удерживая на руках собаку, поплелась к дому. Из‑за конусовидного воротника не видела дорогу. Хотя врач сказал, что опасаться нечего, я не могла решиться спустить Пу на землю. Да и она, обмякнув, кажется, не собиралась выбираться из моих рук.

– Ты где была? Что с Пуговкой? – услышала я Митькин голос. Брат уже спешил ко мне.

– Пу под машину попала, – сообщила я вновь со всхлипом, передавая Мите собаку.

– Как это произошло? – появился на веранде отец.

– Мы тебя потеряли, – сообщил Митька, оглядывая пострадавшую Пуговку. Было непонятно, к кому он обращается: ко мне или к собаке. – Думали, ты со своей Танюхой в такую скверную погоду куда‑то утопала.

Мы прошли в дом. Здесь было тепло и пахло окрошкой. Только теперь, рядом с отцом и братом, я ощутила себя в безопасности. Этот кошмар позади. Я почувствовала, как в носу опять защипало от слез.

Митя по‑прежнему любовно прижимал к себе Пу. Он тоже за нее здорово испугался. Притом что сам часто выражал недовольство по поводу шкодливого поведения Пуговки, подчеркивая, что это моя собака, а не его.

– Ты расскажешь нам, наконец, что произошло? – спросил отец. – Мить, поставь чайник.

Я избавилась от дождевика и уселась за стол. Чувствуя, как опять подступают слезы, дрогнувшим голосом сообщила:

– Я не заметила, кто был за рулем, не заметила марку машины… Только цвет запомнила.

Рассказывая о случившемся, я чувствовала себя такой дурой… Не стала говорить отцу, что видела кого‑то в темном окне усадьбы. И о том, что машина мчалась целенаправленно на меня, тоже не сказала. Папа и без того выглядел очень подавленным.

– Да уж, – пробормотал Митька, выслушав мой рассказ. Отец поставил передо мной стакан с водой.

– Вот, выпей пока. Все в прошлом, успокойся! – сказал папа. – Посмотри вон на нашу пострадавшую…

Я взглянула на Пуговку. Та уже как ни в чем не бывало взгромоздилась на диван, на который мы первые дни запрещали ей залезать. Уловив наше жалостливое настроение, Пу решила, что теперь ей, видимо, все дозволено. На руках вот носят, говорят приятные слова, постоянно гладят… Я улыбнулась сквозь проступившие слезы.

– Как она будет есть в такой штуке? – озадачился брат.

– Привыкнет, – сказал отец.

– Пу, ты теперь похожа на этот торшер, – кивнул Митька на напольный светильник. Мы рассмеялись, а Пуговка довольно завиляла хвостом.

– Это хорошо, что рядом оказался этот парень… ты сказала, его зовут Андрей? – задумчиво спросил отец.

Я закивала.

– Мне нужно отдать ему деньги, пап. Я ведь толком даже не успела его поблагодарить за все, так переволновалась, – с сожалением добавила я.

Только как мне его отыскать? Нужно у Тани спросить про Андрея, описать его внешность, наверняка она мне поможет. Хвалилась же, что всех в Николаевке знает.

Когда отец вышел из кухни, а мы с братом продолжили пить чай, я шепнула Митьке:

– На самом деле в усадьбе в это время был человек. Я его в окне заметила.

– Серьезно? – удивился брат. – Почему ты папе об этом не сказала? Этот кто‑то мог видеть машину.

– Боюсь, как бы «этот кто‑то» и не был водителем, который на меня чуть не наехал, – прошипела я.

– Зачем ему на тебя наезжать? – не понял Митька.

– Кто бы знал… Может, боялся, что я его успела разглядеть? Что ж, напрасно.

Брат задумчиво смотрел в окно.

– Только, Мить, не вздумай туда соваться! – поспешила предупредить я. – В этой усадьбе явно какие‑то темные дела творятся. Забудем об этом месте. С глаз долой – из сердца вон. Чуть Пуговки не лишились…

– Да что я, дурак туда лезть? – проговорил Митька как‑то не слишком уверенно. Я с подозрением посмотрела на него. – Ты лучше подумай, как спасителя вашего найти.

– Уже подумала, – тут же отозвалась я.

Митя встал из‑за стола и взял грязные чашки.

– Отдыхай, я помою посуду.

Я вспомнила те пять минут, в течение которых мы с Андреем ждали такси. Оба эмоционально опустошенные, уставшие, испачканные…

– Я сегодня едва не потеряла друга, – сказала я Андрею. – Представляю, какой это стресс для Пу.

Было немного странно видеть свою Пуговку в руках незнакомого человека.

– Собаки быстро забывают плохое, – ответил мне Андрей.

– Вот бы и с людьми такое работало, – вздохнула я.

– Она всегда такая ласковая? – осторожно кивнул парень на Пуговку, которая в это время все ближе жалась к Андрею.

– Вообще‑то, да! – рассмеялась я. – Она очень доверчивая. И влюбчивая. Боюсь, когда‑нибудь это может сыграть с ней злую шутку. Если нас вдруг не окажется рядом. Все‑таки много на свете непорядочных людей.

– А вот в этом собаки и люди похожи, – проговорил Андрей, указывая в сторону подъехавшей машины. – Иногда любовь делает человека глупым и слепым. Не стоит сразу безоговорочно доверяться кому‑либо. Даже если от симпатии срывает крышу.

Андрей первым прошел к такси. Я отправилась следом, перепрыгивая через глубокие лужи. Жаль, что тогда я не придала словам парня никакого значения.

 

Глава пятая

 

После насыщенного тяжелого дня я рано легла спать. Давно мой сон не был таким крепким и спокойным. Проснулась я рано утром от того, что Пуговка привычно облизнула мою руку. Раньше бы я пробурчала: «Митька, выпусти Пу на улицу!» А брат бы не менее привычно бросил: «Это твоя собака, ты и выпускай ее!» Но сегодня я быстро подскочила с кровати и крепко‑крепко обняла Пуговку. Кажется, Пу даже немного смутилась и растерялась от такого моего радушия.

– Доброе утро, девочка моя! – громко просюсюкала я.

– Сдурела? – проворчал сонно Митька, пряча голову под подушку. – Сколько времени вообще?