Тонкая грань

Перед чаем Таня и Алексей переместились вместе с тётей Катей к большому письменному столу, заваленному книгами и бумагами. После того как дяди Иннокентия не стало, никто толком не разбирал его архив. Тётя Катя выудила откуда‑то снизу старую книгу в потёртом переплете, и они начали горячо обсуждать её с Алексеем. Потом, усевшись на диване, рассматривали фотографии, находя общих знакомых и вспоминая минувшие дни. Таня, облокотившись на большую подушку, совершенно расслабилась, очарованная уютом домашней обстановки. «Почему в доме у тёти Кати всегда так хорошо? – думала она. – Сколько помню наши приходы к ним, с самого детства, всегда здесь отогревалась душой. Никогда не хотелось уходить из этих гостей. Вот и теперь, случись какая беда, не найдётся другого столь утешительного места, как дом тёти Кати».

Когда хозяйка накрыла стол к чаю, Татьяне захотелось сказать ещё один тост в честь тёти Кати. Она ждала, когда все соберутся, но Никита с женой, исчезнувшие какое‑то время назад, всё не возвращались.

– А где же ваша молодёжь? – спросила она тётю Катю.

– А они уже ушли, – ответила та. – По‑английски, чтобы никого не отвлекать.

– Пора и мне откланяться, – поднялся со своего места Стас, отправляя в рот эклер. – Надо к зачёту готовиться. Спасибо, бабуль! Рад был познакомиться, – кивнул он Татьяне и Алексею от дверей.

Оставшись вчетвером, маленькая компания продолжила праздник. И был он сердечным, добрым, скреплённым взаимным пониманием и теплотой. Тётя Катя достала из ящика старую пластинку и поставила её на проигрыватель. Алексей, галантно поклонившись, пригласил тётю Катю на танец, и они ловко задвигались в такт музыке между стульев и столов.

Но вот настало время прощаться. Когда Татьяна и Алексей обувались, сидя на танкетке в маленькой прихожей, Татьяна с горечью заметила, какие у Алексея старые, давно не чищенные ботинки. «Наверное, и Никита это увидел, уходя», – подумала она, испытывая одновременно и досаду, и жалость к брату.

Они пошли к метро пешком. Мороз усилился, хватал за щёки, кусался. На узкой улице, едва освещённой тусклыми фонарями, было тихо, лишь снег звучно хрустел под ногами.

– Как же хорошо посидели! – воскликнул с чувством Алексей. – А тётя Катя совсем не изменилась – хотя уж лет десять я её не видел. Да. Какая молодец! И Никита с семьёй – такие милые люди! Видно, всё у них хорошо. Слава богу!

– А как ты про «ящик‑хрящик» вставил! – вспомнила Татьяна.

И они снова громко рассмеялись.

 

Голосов овраг

 

Полина Викторовна долго сопротивлялась натиску дочери, вознамерившейся разменять их квартиру и разъехаться. С одной стороны, она понимала дочь, желавшую жить со своей семьёй отдельно, а с другой, недоумевала: казалось, в большой трёхкомнатной квартире места хватало всем, сама она старалась держаться незаметно, не лезть в дела молодых, да и в помощи им никогда не отказывала. С трудом представляла себе Полина Викторовна, как это она сорвётся с родных мест, из центра Москвы, и поедет невесть куда… Однако через некоторое время всё же уступила, и размен состоялся. «Что поделаешь! – говорила она своим приятельницам. – Пусть будет так. Поживу теперь свободным человеком». Полина Викторовна, надо сказать, хоть и вышла уже несколько лет назад на пенсию, была женщиной энергичной, моложавой и привлекательной, так что перспективы перед ней открывались вполне отрадные.

К своему новому месту жительства Полина Викторовна привыкла на удивление быстро, и немаловажную роль тут сыграл находившийся поблизости парк‑заповедник Коломенское. Парк – большой, просторный – спускался с холмов неровными ярусами к Москве‑реке. Во всём тут чувствовалась старина, размах, да и немудрено: раньше здесь находилась летняя резиденция царей с обширными постройками, церквями и садами, многое сохранилось и до наших дней. Ещё раньше доводилось ей слышать, что Коломенское – не вполне обычное место. Есть тут на самой высокой точке церковь, построенная аж по личному указанию Ивана Грозного – любил он охотиться в здешних местах. Сохранились и обширные яблоневые сады – со столь причудливо изогнутыми стволами, что поговаривали, будто в них зашифрована небесная музыка. Был тут и какой‑то таинственный Голосов овраг, где якобы надолго пропадают, а потом снова появляются люди. А храм Вознесения! Есть поверье, что, сколь долго будет стоять этот храм, столько и Россия будет стоять. И вот теперь Полина Викторовна могла созерцать все эти таинственные красоты воочию. Выходя на прогулку, она специально оставляла дома все гаджеты, чтобы не отвлекаться, и полностью погружалась в очарованье старины.

Как‑то зимним морозным днём Полина Викторовна выбралась на очередную прогулку. Холод её не пугал, она даже любила его. Походив по склонам, она спустилась к замёрзшей реке покормить плавающих в полынье уток. Затем повернула в сторону оврага. Тут ей ещё не доводилось бывать. Несмотря на стужу, меж тёмных отполированных камней резво бежал ручей. Над ним нависали, причудливо раскинув ветви, старые деревья с потрескавшейся корой, покрытые шапками снега. «Ох, красота!» – воскликнула Полина, пожалев, что не может сделать фото. Картина открывалась воистину сказочная, и невозможно было поверить, что где‑то в получасе ходьбы течёт обыденная жизнь современного города.

Полина пробиралась вдоль ручья, придерживаясь за ветки и каменистые уступы. Радостное возбуждение охватило её, будто она скинула лет тридцать и вот снова, молодая и красивая, бодро взбирается в снежную гору. По пути ей попадались указатели, припорошенные снегом. «Природные источники, – прочитала она, остановившись на изогнутом деревянном мостике. – Живая и мёртвая вода, Голосов овраг». «Ну и ну! – подумала она с удивлением. А я‑то думала, такое только в сказках бывает!» Полина остановилась передохнуть. Удивительно, она гуляла уже более часа, но ни холода, ни усталости не чувствовала.

– А отличный выдался денёк! – раздался вдруг поблизости зычный мужской голос. Обернувшись, она увидела идущего по направлению к ней высокого поджарого мужчину лет пятидесяти в синей куртке и вязаной шапке. Шёл он быстро и уверенно, раздвигая на ходу ветки. Поравнявшись с Полиной, он остановился и, приветливо глядя на неё, повторил:

– Отличный выдался денёк!

– Да, – согласилась Полина. – Как говорится, «мороз и солнце – день чудесный!».

– Одно удовольствие в такую погодку прогуляться! Не правда ли?

– А я в любую погоду с удовольствием гуляю, – парировала Полина. – По‑моему, тут всегда хорошо.

– Согласен, согласен… – кивнул мужичина. – Но всё же зимой здесь особенно прекрасно… А как вас зовут, позвольте узнать? – спросил он, приблизив к ней своё румяное лицо.

Тёмно‑серые глаза его живо смотрели из‑под густых заиндевевших бровей.

– Полина Викторовна, – представилась Полина, пожав плечами, как бы недоумевая, зачем им знакомиться.

– А меня – Сергей Петрович. Так вот, уважаемая Полина Викторовна, не хотите ли подняться вон на тот холм – там, где когда‑то село располагалось, знаете? Оттуда вид открывается – на всю округу!

– Что ж, давайте поднимемся, – ответила Полина, почувствовав новый прилив сил. Этот невесть откуда появившийся мужчина, сильный и энергичный, представлял собой вполне приятную компанию. Одет, правда, бедновато: куртка старомодная, потёртые брюки. Но да ведь не это главное, тем более на природе!