Третий (не) лишний

– Слушай, не думаю, что мне все это подходит. Я бы не хотела больше мыть фары, – с тоской выдохнула, – Пачкотни больше, чем заработка. Посмотри на меня, я как хрюшка.

– Это точно, – фыркнул мальчик, оглядывая меня с макушки до пяток, – Тебе такая работа не подходит. Да и не понравилось мне, как на тебя смотрели сегодня некоторые мужики! Словно ты уже взрослая. Такие и увезти без спросу могут.

– Да брось, – рассмеялась я, – Мне всего шесть лет, как они могут на меня смотреть, будто я уже взрослая.

– Ага, – нахмурился Демьян, – Ты просто не знаешь, какие бывают козлы! Наши девки порой такого расскажут, что с ними дальнобойщики делают, так волосы дыбом встают.

– А что они с ними делают? И зачем наши девочки катаются с дальнобойщиками?! – с любопытством вылупилась.

– Рано тебе еще знать, – не по годам сурово отрезал Демьян, – Тебя эта грязь не должна коснуться. Уж я постараюсь. И вообще, мороженное хочешь?

– Конечно хочу!

 

Глава 4

 

Свое первое «дело» в группе воришек я помнила очень хорошо. Еще бы, мне тогда знатно всыпали и наподдали по ушам! Глупо попалась, когда, не послушав Демьяна, решила, что уже достаточно ловкая и умелая – сунулась рукой в карман мужчины, которого мы часа два вели на рынке.

Вроде все подгадала, уличила удачный момент, когда простофиля стоял в давке за овощами, внимательно огляделась и… Мужчина ловко перехватил мою руку, сцапавшую его потрепанный жизнью бумажник. Было обидно и почему‑то очень стыдно.

Стыдно не потому что занималась воровством, а потому что попалась.

На тот момент мне уже исполнилось восемь лет, и все предшествующие полтора года я оттачивала мастерство карманника. В приюте был один умелец по этой части – пятнадцатилетний Яшка. Он с радостью делился со мной своими приемами. И вот стоило выйти на первое самостоятельное дело, как тут же попалась. Еще и Демьян наблюдал со стороны за моим провалом.

– Ты что же это, пигалица мелкая, думала я не замечу, как за мной бродят два оборванца? – кричал «потерпевший». Он так сильно держал меня за руку и тряс, что в голове с каждым рывком что‑то гулко разрывалось, а перед глазами мелькали черные мушки. Еще и подзатыльник отвесил такой, что из носа закапала кровь.

Демьян, конечно же, меня спас. Налетел ураганом на обидчика, отколошматил поднятой с земли палкой. Дядька, не ожидавший такого отпора от десятилетнего тощего на вид пацана, отпустил мою курточку. Друг только этого и ждал, схватил за руку, и побежал, уволакивая меня с места событий.

После случившегося я сделала для себя выводы и с еще большим усердием взялась тренироваться. Азарт, как пузырьки от газировки, гулял в крови. Подопытными были все подряд. И Жанна Алексеевна, и местные детдомовские. Но самым любимым моим «тренажером» стал Демьян. Этот худой мальчишка всегда угадывал, когда я пыталась у него что‑нибудь украсть из карманов. Тем интереснее мне было. Да и ему тоже нравились такие игры.

Мы, кстати, в итоге стали лучшими друзьями, проводя целыми днями время вместе. Он заботился обо мне так, как иной раз мама не заботилась. Защищал, отдавал мне свои булочки с завтрака или конфеты. Он был мне, как старший брат, которого я всегда хотела иметь.

Особо глупые мальчишки и девчонки даже дразнили нас: «Демьян и Вероника – жених и невеста».

С тех пор прошло еще несколько лет.

Мне было уже двенадцать лет, а Дёмке четырнадцать. Прошло ровно шесть лет с момента, как я попала в детдом и обрела вторую «семью». Много было плохого и хорошего случившегося со мной за это время, но главное, что Демьян был всегда рядом.

Как‑то незаметно из нескладного костлявого мальчишки он превратился в вымахавшего юношу с красивыми чертами лица. Густые черные волосы, всегда торчащие в полном беспорядке, теперь были аккуратно подстрижены и причесаны. Он сам покупал себе одежду, отдавая предпочтение черным футболкам и джинсам, следил за тем, чтобы выглядеть аккуратно и опрятно. Этому Демьян обучал и меня, стараясь, чтобы его подруга всегда имела в достатке красивые платья, кофточки и туфельки.

И у нас были на это деньги. Всегда.

Как бы нам трудно порой ни бывало, но мой натренированный дар карманника помогал прокормиться даже в самые голодные и холодные периоды.

Я стала настоящим профи, который мог стянуть любую вещицу у зазевавшегося человека. Бумажники, часы, браслеты и прочая ювелирка. Все летело в мой карман, откуда я передавала свои трофеи крутившемуся рядом Демьяну. Мы работали с ним в паре. Он был моей подстраховкой и отвлекающим маневром.

Из всех детдомовских, пожалуй, мы приносили больше всего денег в общак.

И неудивительно, что нас стали уважать. Кто‑то даже говорил, что Демьяну через год (когда из детдома выпустится Антон – наш нынешний вожак) могут доверить держать общак. Врут, конечно, но слышать это было приятно.

С нами хотели дружить почти все ребята, от мала до велика. И если я тянулась к некоторым девчонкам, обрастая подругами, то Дёма предпочитал уединение в моем обществе. Нет, он был общительным и легко шел на контакт с любым, будь то малыш или взрослый, но больше всего любил проводить время со мной.

Своим присутствием он словно отрезал от меня общество других парней, которые почему‑то оказывали мне знаки внимания и делали недвусмысленные намеки. Фи.

Возможно, я тогда сама не замечала, что вслед за Демьяном вырастаю в красивую девушку. Уже в четырнадцать лет со мной постоянно пытались познакомиться на улице. Это были и мальчики моего возраста и даже те, кому на вид стукнуло больше двадцати. Друг страшно на это злился и чуть ли не с кулаками бросался на каждого. В глубине души мне это очень нравилось. Хотелось дразнить его и выводить на эмоции, чтобы он, наконец‑то, признался мне… в чем? Наверное, в том, что я сама от себя пыталась прятать.

Мне нравился Демьян.

С годами мое братское чувство стало более многогранным и переросло в романтическую привязанность.

И я видела, что его это тоже коснулось. Парень ревновал меня, сходил с ума, но ни разу не сказал о своих чувствах.

Плотину прорвало еще через год, когда мне исполнилось пятнадцать, а Дёме семнадцать лет. К тому моменту нас все считали королевской парочкой. Еще бы! Вожак, держатель общака и его верная помощница.

Память о нашем первом поцелуе я тщательно храню в сердце, как самое‑самое счастливое событие.

Тогда стояло жаркое лето, вечер. И мы впервые с Демьяном поругались. Честное слово, впервые за все эти годы. И повод был такой дурацкий. Мне хотелось крупного дела, украсть так, чтобы хватило чуть ли не на год вперед! Я даже присмотрела уже жертву – владельца восточных кафешек, расположенных вдоль трассы и шоссе, насквозь пересекающего город.