Тринадцать секунд короны
Увы, я так и не побывал ни в одном музее в Кении, но магазины и магазинчики сувениров продемонстрировали наряду с откровенно халтурными поделками образцы высочайшего искусства. Умение лаконично и остроумно изображать людей и животных, судя по всему, появилось в этих краях в давние времена и не утрачено до сих пор. Повсюду продаются великолепные, вырезанные из дерева и камня, нарисованные краской на бумаге, камне и материи фигуры жирафов, слонов и антилоп. Нас призывали покупать, но мы с сожалением отвечали, что будет сложно провезти через две границы огромные дорогие скульптуры.
(Вернувшись в Иркутск, я узнал из телепередачи, что историк и политолог Алексей Петров, оказывается, собирает изображения жирафов. Алексей, попади он в Кению, обанкротился бы, поскольку ему пришлось бы купить сотни различных жирафов из дерева, камня, кости etc и ввезти в Россию промышленные количества этих произведений народного творчества. Я не знал, что Петров – фанат жирафов. Иначе непременно привез бы ему какого‑нибудь жирафа. Увы. Все беды на земле происходят от недостатка информации.)
Есть и замечательные изображения людей. Так вот, обсуждаемая часть тела, как правило, здесь подчеркнута особо. Порой она являет собой не просто ступеньку – она вздымается к небу!
Это, конечно, художественное преувеличение особенности проявления кенийских генов, но что есть, то есть.
За увлекательной беседой застывшее, казалось, время наконец со скрипом двинулось и пошло. На часах обозначилось 11. Проснулось табло, там появилось долгожданное слово Lodvar, к стройке регистрации вышли два кенийца, и мы с Сергеем ринулись регистрироваться на рейс. Показали свои электронные билеты (я втайне ожидал, что нас спросят – что это такое? А где ваши настоящие билеты? Но глобализация проникла и сюда – нас равнодушно зарегистрировали и даже вручили посадочные талоны). Оставив рюкзаки, мы сдали в багаж свои сумки (они тут же исчезли). Дальше, как и во всем мире, за дверью оказался зал с креслами и стеклянной стеной, выходящей на летное поле, где просматривались несколько самолетов. На входе предстояло опять разуться, снять ремень и safari suit, но это было уже неважно: нас таки допустили на кенийский внутренний рейс! Купленные Гавриловым по интернету билеты сработали.
…Мой рюкзак беспрепятственно проехал сквозь рентгеновский аппарат, а вот Сергея притормозили. Завязывая шнурки берцев, я увидел, как Сергей активно общается со службой контроля. Негры из службы контроля улыбались, и издали были хорошо видны белые зубы.
Вскоре Сергей подошел, вздевая рюкзак на плечо.
– Что они у тебя нашли? – спросил я.
– Сказали, что нельзя на борт, – отозвался Сергей, демонстрируя до сих пор не допитую нами плоскую бутылку коньяка.
– Так у нас еще два часа до вылета! – сказал я. – Какие проблемы!
Мы прошли в кафешку и сели за столик с отличной панорамой летного поля, которое расстилалось за стеклянной стеной. Заказав чайничек с черным чаем, Сергей извлек из рюкзака что‑то недоеденное из предыдущего самолета и с сомнением посмотрел на плоскую бутылку. Потом он попросил дополнительно к имеющимся еще пару стаканчиков и плеснул в них из бутылки первую (она же предпоследняя) порцию.
– Ну, давай! – сказали мы дуэтом друг другу и тихо чокнулись. Облака за стеклом постепенно рассеивались, солнце светило в голубом небе почти из зенита. Рядом с нами за круглым столиком сидели три замечательных негра – один был наголо брит, второй с многочисленными косами, третьего я не запомнил. Они явно были работяги – в робе, уверенные в себе, сидели, что‑то обсуждали и смеялись. Мы были в Африке. Я поймал себя на том, что за те несколько часов, которые мы пребывали в Найроби, темный цвет кожи начал мне казаться абсолютно естественным и красивым. Совершенно неестественно выглядели здесь мы!
Я с сожалением посмотрел на наши бледные незагорелые руки. Гены были явно не кенийскими.
– Давай покончим с этим, – предложил я, кивая на стыдливо спрятавшуюся за стаканом с вилками почти опорожненную бутылку. Сергей с видимым облегчением разлил остатки и поставил тару под стол. Указание службы контроля было выполнено – с коньяком мы наконец покончили!
Стало чуть веселее. Мы допили чай, перешли в соседний зал и уселись напротив выхода. Симпатичная негритянка в форме подтвердила, что выход на Лодвар будет именно здесь.
В назначенное время ничего не произошло. Я дождался появления негра в форме нашей авиакомпании, и тот сообщил о задержке рейса на 30 минут. По сравнению с теми бесконечными часами, которые мы тут провели, это была сущая ерунда. Мы даже не сильно расстроились.
– Интересно, мы одни полетим в этот Лодвар? – спросил Сергей, оглядываясь. – Неужели туда надо еще кому‑то, кроме нас? А они не отменят рейс, если мы окажемся одни?
И тут вдали за стеклянной стеной появился маленький ярко‑красный самолетик.
– Спорим, – сказал я, – что это и есть наш транспорт!
Сергей посмотрел, и мне показалось, что лицо у него вытянулось.
…У меня был опыт полетов на судах малой авиации. Помню сюжет из детства: мне 10 лет, год был, кажется, 1969‑й, мы с мамой и пятилетней сестрой летим на море, аэропорт Херсона, грунтовая полоса, самолет Ан‑2, вылетающий в маленький курортный городок Скадовск на берегу Черного моря. Лететь двадцать минут. По траве ветер разносил гигиенические пакеты из кучи неподалеку от места стоянки самолета. Мы сели в самолетик, мотор затарахтел, машина начала разгоняться, подпрыгивая на кочках. Запомнилось, что в иллюминаторе было явно оконное стекло, прижатое гвоздиком. Все громко дребезжало, смотреть в окно, сидя спиной к стенке, было неудобно. Самолетик сделал круг по полю, вернулся на прежнее место и остановился. Двигатель затих. Дверь в кабину открылась, и из кабины на застывших пассажиров сверху вниз внимательно посмотрел один из пилотов.
– Что‑то мотор барахлит, – сказал он. – Мы решили не взлетать!..
Двенадцать пассажиров вылезли из самолетика и сели на траву. Солнце светило вовсю, было жарко. Пилоты подкатили к двигателю лесенку на колесиках и открыли капот. Один из пилотов воздвигся на лесенку, достал отвертку и начал ковыряться в моторе. Я не помню, с каким выражением смотрели на это пассажиры, но полагаю, что с ужасом. Что пережила тогда мама с двумя бестолковыми детьми!
Дело кончилось тем¸ что через полчаса подогнали другой Ан‑2, мы загрузились в него и через полчаса были в Скадовске. Тогда я впервые увидел с высоты птичьего полета песок и барханы, из которых торчали редкие кусты, еще более редкие деревья и какие‑то колючки…
…Спустя много лет, в 2009 году, мы с Семеновым, Гавриловым и Шевелевым перелетели на совсем уже маленьком самолетике с острова Тарава на остров Маракей. Тихий океан, Республика Кирибати, я ее уже упоминал. На этот раз сохранились даже видеокадры, на которых видно, как останавливается лицо Гаврилова по мере того, как начинает вращаться винт самолетика. Про свои полеты на вертолетах я расскажу как‑нибудь в другой раз. А году в 1984‑м я летал на чехословацком Л‑410 (была такая страна – Чехословакия) из Иркутска в Нижнеудинск – теперь самому не верится, что существовали и такие рейсы. Так что красная «Сессна» – это был еще не худший вариант…
А вот Сергей на малых судах, видимо, не летал. Не приходилось. И создавалось (у меня) впечатление, что он как‑то не очень хочет приобрести такой experience. Но деваться было некуда.
