Ты нас предал

Это он разрушил и убил нас, а не я.

Мне‑то к чему это говорить?

Что тут сохранять, если он хотел, спал с другой женщиной, сделал ей ребёнка и не против развода? Выставил меня вон?

О чём ещё я должна тут думать? Напроситься к ним третьей?

– Найди силы простить. Будь мудрой… Сохрани семью, – продолжала бубнить свекровь под моё гробовое молчание. – Он ведь женился тогда на тебе вопреки всему. Значит, что‑то ты значила для него. А может, и сейчас тоже значишь. В конце концов, ты сама виновата!

Я не выдержала и посмотрела на неё возмущённо в ответ.

Я? Виновата?

Так это я сунула детородный орган её сыночка в детородный орган чужой тёти? Так, что ли?!

Но свекровь снова не дала мне и рта раскрыть.

– Ты так себя запустила, детка, – покачала она головой. – Посмотри на себя. Макияжа нет, маникюра тоже. Ты… Поправилась как‑то, обрюзгла, что ли… А ведь ты еще совсем молоденькая!

Она серьёзно? Серьезно будет оправдывать гульки своего любимчика, потому что я выгляжу плохо? К слову сказать, её другой сын так совсем не считал!

– Займись собой. Начни ходить в салоны, на массаж, на фитнес. К косметологу, в конце концов. Губы у тебя… Маловаты. С бровями что‑то делать надо. Причёска слишком простая. Сделай из себя нормальную, современную женщину! Может быть, Богдан снова тебя захочет. Подумай над этим…

Я опешила. То есть искусственные, как у утки, губы и татуированные брови – это нормально и современно? Всё с ней ясно. Анфиса её удовлетворит.

– Вообще‑то, Богдан меня сегодня сам выгнал. И сделал ребёнка моей подруге.

– Э‑э… – протянула свекровь.

Что, не ожидала такого от своего драгоценного сыночка?

– Ребёнка? Получается, у Богдана будет ребёнок… Ну, это, конечно, всё усложняет, – проговорила наконец она. – Но… Я просто не понимаю, как… Ведь любил он тебя.

Она замолчала. Идеальный лоб прорезала морщина.

– Ну… На самом деле… А чего ты ждала? – Ираида окинула меня презрительным взглядом. – Ты же не смогла ему родить, Надя? Придётся, значит, и потерпеть тебе этого ребёнка…

Потерпеть? Мне? Что и зачем я должна терпеть, если муж меня уже выгнал?

У меня просто не было сил объяснять ей что‑то.

Слёзы снова закапали из глаз от боли и унижения.

У Богдана будет ребёнок. Не со мной…

Этим всё сказано.

– Думай, Надя, думай.

Я не ответила ничего.

Свекровь ушла, а я легла на постель и горько заплакала, сминая кулаками постельное бельё.

 

Глава 3.2

 

Не знаю, чего я ожидала от разговора со свекровью, понимала же, что она меня никак не поддержит. Но тут я хотя бы смогу пожить несколько дней. Дом большой. Можно вообще с ней не пересекаться.

Спасибо свёкру – утешил, поддержал. Ему ведь было стыдно за сына. Это я поняла.

Мне тоже стыдно. Стыдно, что не удержала любимого. Стыдно, что, возможно, по сути, многое из того, что сказала свекровь – правда.

Я была очень молода, влюбилась без памяти. Мне казалось, и он тоже по‑настоящему любит. А вот как всё обернулось.

Оказывается, по мнению свекрови, тогда он на меня клюнул просто потому, что я была молодая и свежая. И больше я ему ничего дать не могу. То есть теперь я уже не молода, не так хороша, да еще и родить не в состоянии.

Господи, мне и так плохо, зачем же еще добивать?

Уснуть у меня не получилось.

Я вышла из гостевой спальни – да уж, свекровь, конечно, еще добила тем, что даже постелила мне не в той комнате, где мы раньше всё время останавливались с Богданом. Выгнать меня она побоялась, да и Ильяс Дамирович не позволил бы.

Спустилась на кухню, налила остывшего чаю, размешала в нём ложку мёда. Потом увидела, что в гостиной еще догорает камин.

Захотелось посидеть там, прямо на ковре у огня. Мне всегда нравилась именно эта комната с камином, я мечтала, что мы с Богданом тоже построим дом и у нас тоже будет камин.

Богдан…

Интересно, я когда‑нибудь смогу нормально вспоминать его? Без боли. Успокоиться… Меня начинает колотить, стоит только подумать. Я просто не могу понять, за что? Я ведь так его любила! И ведь мне казалось, что он тоже!

Как мне было хорошо с ним! Я ведь так искренне любила, отдавала всю себя! Я старалась обеспечить ему тыл, сделать всё!

Каким он был внимательным, осторожным. Как красиво ухаживал. Был галантным, уверенным в себе. Рядом с ним я легко поверила в то, что я красивая, что я самая лучшая. Он доказывал мне это так страстно. И любил повторять, что ему не было ни с кем так сладко, как со мной…

И почему же тогда? Почему? Что я сделала не так? Где ошиблась?

 

– Не спится, Надюш?

Низкий голос заставил вздрогнуть.

Ренат зашёл тихо, я не услышала, но не испугалась, просто расстроилась, что он нарушил мое тихое одиночество. Помешал мне жалеть себя.

Хотя жалеть на самом деле и не стоило. У меня не было на это времени.

Надо было брать себя в руки и думать, как жить дальше.

– Извини, если помешал. Ты не против, я сяду рядом?

– Я уже ухожу, прости.

– Погоди, Надюш… Не торопись. Мне надо тебе кое‑что сказать важное.

Я понимала, что ничем хорошим наша встреча не закончится, но сбежать быстро не получилось, и я поняла, что придётся мне сегодня выслушать еще и Рената.

Он присел рядом и какое‑то время смотрел на огонь вместе со мной, а потом повернулся ко мне лицом.