Убить Нерона

– Нет! – рявкнул Сенека.

– Действовать буду я! – сказал Филоник. – Скажи что и где, и я сделаю.

– Вот! – Сенека подошел и обнял Филоника.– Вот!

– Ты, – Сенека указал на Пизона.– Должен строить планы и руководить! А не лежать пьяным, как свин под забором!

Он подошел вплотную к Пизону, который, наверное, впервые в жизни, выглядел как драный кот, после речи Сенеки Луция.

– Возьми вожжи этой твари, этого Рока, этой Истории, в свои руки. Ты сможешь это. Раз ты способен налаживать мир между народами, значит, ты способен и начинать войну. А раз ты способен мыслить, значит ты способен создавать Историю.

Сенека говорил тихим, шипящим голосом змея, и каждое слово проникало до костей. От его слов волосы встали дыбом и холодок побежал по коже. Пизон посмотрел на свои руки, они мелко дрожали, он поднял на старика лицо, полное слез, и улыбнулся ему.

– Ты сможешь… – прошептал Сенека и положил свою старую, но крепкую ладонь ему наголову.

Пизон закрыл глаза и медленно повалился на широкую лавку. Удивлению Филоника и Эпихариды не было предела.

– Он ещё и с курицами так мог. В детстве, – сказал Юний.

– Тихо! – прошептал Сенека. – Сейчас он лечится. Утром он будет здоров и это будет другой человек.

– А почему ты его раньше не стал лечить этим волшебным сном Морфея? – спросила Эпихарида.

– Не было всего человека, была только половина, а вот теперь весь. Была лишь слабая плоть, а теперь и душа вернулась, хоть и слабая, но вернулась. К утру они соединяться. Крепко‑накрепко. И будет человек, как сосуд, доверху наполненный маслом, воедино повторяя его же форму своим содержанием, не расплёскивая себя, как он был опустошен вдесятеро.

После этих слов до утра в доме Эпихариды стояла тишина

 

9

 

От государственных дел Нерон отошел совсем, единственное, что его волновало, это – сколько же ещё осталось в Риме этих последователей Иешуа Мошиаха, который по свидетельствам восстал из мертвых и мог оживлять их. Тому были точные доказательства, и один из них жил на Кипре – некий Лазарь. Тайная стража Нерона уже поймала трех возмутителей спокойствия – Петара, Иаков и Павела – учеников, как они себя называли и лично знавших Иешуа. Они гнили в подвалах самой ужасной тюрьмы Рима. Но этого Лазаря, чудесным образом оживлённого из мертвых и собирающегося скоро умирить второй раз стража выкрасть так и не смогла. Всё было бы ничего и он не обращал на них внимания, но вот уже целых пятнадцать лет, как он вступил на престол, а эта секта называла его, Иешуа, свои Царём! И это при живом Императоре! И этого, при его вспыльчивом и дурном характере, перенести он не мог. И горели факелы вдоль дорог из живых людей. И львы с тиграми разрывали людей десятками на песке арены. И топили их в мешках с камнями. И четвертовали и разрывали лошадьми последователей Иешуа Мошиаха. И никто не отрекался. И это злило и бесило Нерона. И, наконец, Перс, предложил простое, но гениальное решение.

– Тебе, мой Нерон, надо показать, что эти ученики Пророка Иешуа – простые смертные, и они никакие не Боги, как и он Сам. Для этого ты должен предоставить доказательство – а именно то, что от него осталось.

– Идея и вправду хороша, Перс! Только где же я их возьму, Его останки? Кости этого Иешуа? Никто не знает, где Его могила.

– А тебе не нужны Его кости…

Нерон задумался на секунду, потом расплылся в улыбке.

– Правильно! Зачем мне Его кости? Когда я дам этим людишкам любые! И как тебе пришла такая идея?

– Просто, я долго жил на улице, а это учит обману и краже. Обмани Рим и укради его доверие обратно!

– Ты считаешь, к Императору больше нет доверия? – обиженно спросил Нерон.

– Я считаю, иногда Император должен делать ужасные вещи для своего народа.

– Но я и так жгу этих сектантов и кормлю ими львов.

– Я сказал, ужасные вещи, Император, а не обычные убийства.

– Хорошо, Перс. Ты как всегда, прав. Я дам этому плебсу то, что они заслужили – страх и ужас! Рим содрогнется перед Нероном!

Нерон потряс толстыми кулаками в воздухе и скривил пухлые губы в гримасе ненависти перед Вечным городом.

– Когда ни будь, здесь будет заря раньше, чем взойдет Солнце, – прошептал Нерон.

– Император опять сказал слова, обреченные быть вечными, – Перс уловил момент и настроение Нерона. – Я верю, мой Император, вам в Истории отведено отдельное место!

– О! Я обязательно упомяну тебя, мой гениальный Перс!

– Нет! Пусть моё имя покроет забвение! Я готов служить только вам, но не времени!

Нерон расхохотался.

– Ты стал мастер говорить! Тебя надо сделать Принципом в Сенате!

– О! Эти змеи из Сената! Они только хотят богатства и женщин! Воры! Они не любят тебя, Нерон! И наверняка, смеются над тобой!

Нерон скривился в злой усмешке, подойдя к краю террасы он посмотрел на Рим и крикнул с высоты дворца:

– Ты будешь гореть в огне, проклятый город! Как и ненавистные сектанты!

 

10

 

Ужасные и жестокие казни несчастных последователей Иешуа бывали почти каждый день. И вдруг они закончились в один момент, в Риме воцарилась тишина. Не было слышно криков пытаемых, не пахло паленой плотью, не стояли столбы вдоль дорог с распятыми и натёртыми перцем людьми, на арене львы не терзали беззащитных и не рвали грудных детей – что было любимой забавой Императора. Как ни странно для граждан Рима начались честные поединки гладиаторов, где сытые доселе львы и тигры не всегда выходили победителями. Полгода без казней прошли, и граждане Рима, как ни странно, стали забывать своего Императора как глупого, но жестокого человека, к которому они уже привыкли.

– А жив ли наш Император? Наш Нерон не делает больше ничего, как прежде, – раздавались голоса то тут, то там.

– Может он поумнел?

– Поумнел? Пусть остаётся таким же, лишь бы не подох!

Плебс веселился и сочинял похабные песни про Нерона и его новое поведение в Империи, которые пели в каждом доме Рима и даже шепотом в Сенате.