Убить Нерона

Перс стоял позади и, неприветливо смотря на Филоника, шевелил тёмными губами.

– Ты прочитал мой приказ?

Центурион упал на одно колено.

– Не успел! Мне вручили его только что! – и протянул его Нерону, ещё не развёрнутым. – Что бы там ни было, я выполню волю Императора.

– Отлично! А скажи, мне, за десять лет ты наконец‑то научился пить вино? – и Нерон закатился смехом. – Ты пил, когда бы стражником и весь облился!

Рыжая сальная борода Нерон мелко тряслась от хохота и пухлый живот подпрыгивал.

Наконец, успокоившись, Нерон разлил вино по бокалам и подал Филонику и Персу.

– За встречу! Мой будущий сенатор Филоник! А как твоё второе имя? – спросил Нерон.

На секунду Филоник опешил.

– Авитус… – сказал он неуверенно, его никогда не спрашивали второе имя, и он его начал забывать.

– Ну, будущий сенатор Филоник Авитус, за будущее Рима! – и Нерон осушил бокал, за ним последовал удивлённый Филоник, Перс молча поставил полный кубок на стол, не переставая что‑то недовольно шептать. Нерон сделал жест рукой, показывающий на свиток, Филоник развернул и начал читать. И чем дальше он читал, тем больше у него поднимались брови от удивления.

– Меня? Сенатором? Четверть состояния Пизона? Мне? – спросил Филоник, но тут же осёкся, глядя на Нерона.

– Этот негодяй затеял заговор. И я хочу его разорить, а его место в Сенате отдать тебе, как верному слуге Рима. Я помню, что ты помог мне десять лет назад. Вот – моя благодарность!

– Что же с ним будет? – осторожно спросил Филоник. – Он уважаемый человек.

– Я хотел отрубить ему руки, но Перс посоветовал отправить его в Нормандию навечно, а всё золото и слуг забрать.

Филоник был в смешанных чувствах – Нерон был вот – на расстоянии удара всегда его острого гладиуса, но то, что он пообещал Агриппине на мартовские иды при свете факелов – отомстить за неё – уже притупилось и забылось. К тому же их план раскрыт, а значит, скоро доберутся и до него. Какой Сенат! Срочно действовать! Он осторожно взялся за ручку гладиуса, и сделал шаг в сторону Императора, пока Нерон опять наливал вино, весело болтая. Но неожиданно подошел Перс со словами.

– Надо срочно взять этого сенатора! – заслонил Нерона и Филоник не решился напасть.

– Хорошо, – просто сказал Нерон. – Иди вместе с ним и возьмите солдат из личной гвардии.

Перс поклонился, накинул капюшон и вышел, за ним вышел Филоник. Идя по коридору, центурион слышал, как тот что‑то недовольно бурчал и уже перестал обращать на это внимание. Как вдруг на выходе он получил неожиданный и сильный удар в лицо.

 

15

 

Пизон проснулся от хрипов своей наложницы и почувствовал, как что‑то липкое и тёплое льётся ему на грудь. В темноте он увидел, как его белокурая нормандка, схватилась руками за горло и белки глаз закатились при тусклом свете факелов. Пизон закричал и вскочил голый с широкой постели. Судороги били белое тело наложницы, кровь заливала всё ложе и впитывалась в подушки. Пизон закричал сильнее и схватился за голову. Огляделся, кругом была тишина, только пузыри шли из горла убитой. Пизон пошарил рукой, чтобы схватить кинжал, который обычно лежал около кровати, его не было. Вдруг из тёмного угла вышла высокая тень в капюшоне и кинула ему одежду.

– Собирайся. Это – что бы без свидетелей, – коротко сказала тень низким мужским голосом и опять скрылась.

Пизон быстро вытер кровь с груди и оделся, всё ещё глядя на тело, нервно дыша, пошёл вслед за высокой тенью. Проходя по коридорам и спускаясь вниз, он увидел свою немногочисленную убитую стражу.

– Как так? Как так? – в ужасе шептал он, глядя в полумраке, как тут же получил резкий удар под ребра и упал бездыханный.

Очнулся он привязанный к столбу с кляпом во рту, в помещении с круглыми сводами и одним факелом на стене. Он замычал, пытаясь выплюнуть кляп, но ничего не получалось. Пизон опустил голову и заплакал, понимая, что его ждёт.

Солнце всходило над Римом. Торговцы уже тащили свои повозки на рынок, пахло свежим хлебом, закрывались притоны и лупинарии, внутренняя центурия Рима расходилась по домам. А в сырых подвалах тюрьмы ожидали своей участи заговорщики: напуганный Пизон, подчинившийся воле смиренный Сенека, пьяный, ничего не понимающий Юний, отчаявшаяся Эпихарида и избитый Персом Филоник. Все они, содержались в соседних камерах, ничего не зная друг о друге, наедине со своими мыслями.

Волузий ждал Нерона в том же зале, где вчера встречался с Императором Филоник.

– Ты считаешь, что я тебя обидел? – донёсся из глубины голос Нерон, капитан упал на одно колено.

– Нет, мой Император! Довольствуюсь достаточным!

– Хорошие слова! – Нерон обнял Волузия, Перс как обычно был позади.

– Все хорошие слова сказаны Императором! – капитан Мизенского флота был наслышан о ревностной слабости Императора к устной речи, и знал, что Нерон мог целый день слушать свои записанные изложения, не сомневаясь в своей гениальности.

– Сегодня ночью я скажу особенно хорошо! Мой Волузий! И ты со своими солдатами поможешь мне в этом!

– Достоин ли я такой чести?

– Ты самый достойный! Пошли! – он махнул рукой и из глубины коридора за Нероном двинулась контуберния охраны, которую Волузий не заметил.

Идя внутри каре охраны, Волузий невольно схватился за короткий кинжал, так они спустились в подземелье и прошли в просторное помещение. Солдаты воткнули факелы в стены. Около задней стены была дыба, на столе лежали разные плётки с запёкшейся кровью и кусками плоти. Вдоль одной и другой стен стояли мягкие диваны, под факелом у стены – высокий стол для записи. Волузий был в растерянности, его толкнул в спину Перс.

– Иди, собака, – сказал он негромко, Волузий оглянулся на него и шагнул.

– Ну, вот и хорошо, – весело сказал Нерон. – Садись рядом!