В свободном падении
М‑да, ух ты.
А вот и звонок! Удачи!
В коридорах зазвучали веселые крики и возгласы школьников.
10.50. День только начался, а я уже ждал, когда он закончится. Подъехал на стуле к двери.
– Эм, одиннадцатый класс, вы должны построиться у кабинета тихо, – постарался я перекричать их. Они медленно выстроились в ряд.
– Сэр, вы сидите? – спросил отличник Алекс.
– Я… Я ногу повредил.
Он посмотрел на меня, как бы говоря: «Ага, конечно», – и так отчетливо, что я почти видел осуждение в его глазах. Все зашли в класс.
Это разве жизнь?
Урок наконец закончился. Одиннадцатиклассники собрались и ушли обедать. Дверь осталась открытой. Я что‑то проворчал себе под нос. Подъехал на стуле закрыть ее. Тут возникла Сандра и, увидев меня, засмеялась. Так хотелось захлопнуть дверь у нее перед носом, но я решил впустить ее.
– Ты не ответил на мое сообщение.
Она положила сэндвич мне на стол.
– Ты принесла мне поесть?
– Ну, после твоего тона этим утром и последнего сообщения от тебя я решила, что будет не лишним немного тебя порадовать.
– Оу, спасибо, рабочая женушка. Тунец с кукурузой… мой любимый.
– С майонезом. Да, твой любимый. Как себя чувствуешь?
– Ноги как будто пронзила тысяча иголок. Я не вставал со стула с первой перемены. И отказываюсь делать это до конца дня.
Сандра засмеялась очередному приступу моей «драматичной нелепости», которую я совсем не считал – и не считаю – ни драматичной, ни нелепой. Я заметил, каким красивым становится ее лицо во время смеха: скулы приподнимаются, подбородок расслабляется, на щеках проступают ямочки, глаза прикрыты, а в уголках собираются морщинки.
– Стой! Ты разве не должен дежурить?
– Оххх… – простонал я, сдержав нецензурные выражения. Всегда объясняю детям, что брань – показатель скудности лексикона, однако порой это идеальная инкапсуляция чувства, потому что когда ты на работе и хочешь поскорее уйти, единственные подходящие слова – это «да пошло оно все на хер». Вот как я ощущал себя в тот момент. Постарался откатить себя обратно к столу, все еще не покидая стула, а Сандра шла позади, хихикая.
– Пятнадцать минут уже прошли. Я если не приду, никто и не заметит, да?
В ответ Сандра пожала плечами. Я откатил стул обратно к столу.
Глава 7
Академия Грейс Харт, Лондон, 14.45
Одиннадцатиклассники спокойно читали. Я сопротивлялся желанию смотреть на время каждые две минуты. Пялился на стрелки настенных часов, которые не двигались уже 15 минут, или это мне казалось, что прошло 15 минут; упрямый, несговорчивый мул. Желудок пронзила голодная боль, внутри заурчало, голова начала пульсировать, словно боксер‑любитель вымещал на ней злость после расставания с девушкой. Я ощутил дрожь в ногах и спросил сам себя, сколько еще мне терпеть это безумие.
Дуэйн за задней партой качался на стуле и смотрел за окно. Одна рука лежала на школьных брюках, спущенных так, чтобы видны были спортивные шорты. Мы встретились взглядами. Он так привык, что на него даже мельком не смотрят, не говоря уже о пристальном взгляде, что постарался скрыть удивление. Я кивнул в направлении его руки, он вытащил ее. Интересно, откуда берутся все эти нелепые тренды и почему школьники так за них цепляются? Тут я вспомнил, как мы, будучи подростками, носили спортивки, закатав одну штанину, и валяли дурака с видом, будто меняем мир.
– У тебя все хорошо? – прошептал я. Дуэйн легонько кивнул, смотря уже не на меня, а в пол.
– Сколько ты прочел? – спросил я, зная, что он не прочел ни строчки. На парте обложкой вниз лежала книга. Я взял ее. «Одинокие лондонцы» [1]. – Интересная книга, – сказал я и открыл.
– Да все равно, это не моя, – ответил он, когда я положил книгу обратно.
– Тебе не должно быть все равно. Ты должен знать о поколении «Виндраш» [2], о том, как наши предки оказались в этой стране.
Дуэйн пожал плечами.
– Останься после урока на пару слов, – сказал я. Он не двинулся и только сильнее замкнулся в себе.
Пока я возвращался за свой стол, прозвенел звонок. Ученики быстро собрались и ждали, пока их отпустят, а потом высыпали из кабинета в коридор.
– Подойди, – сказал я Дуэйну, который так и не сдвинулся с места. Он с усилием поднялся и подошел ко мне, шаркая ногами в «эйрмаксах» последней модели, на вид дорогих и ручной работы.
– Все хорошо?
Он кивнул.
– Ты хотя бы в конце почитал?
Он замотал головой.
– Почему? Не понравилось?
Пожал плечами.
– Послушай, Дуэйн, ты в одиннадцатом классе. Близятся выпускные экзамены. Знаю, учебный год только начался, но тебе надо взяться за ум. Я не хочу, чтобы ты провалился.
Он пожал плечами.
– Ты не можешь все время молчать, – добавил я от досады.
[1] The Lonely Londoners – роман 1956 года тринидадского автора Сэмюэля Селвона. Его публикация была одной из первых, в которой основное внимание уделялось бедным чернокожим представителям рабочего класса после принятия Закона о британском гражданстве 1948 года.
[2] Поколение «Виндраш» – это люди, которые с 1948 по 1971 год прибыли в Великобританию из Британской Вест‑Индии. Их пригласили, чтобы заполнить недостающие рабочие места и отстроить страну после Второй мировой. Первую крупную партию беженцев привез лайнер Empire Windrush. Отсюда и название поколения. В 2012 году в Великобритании ужесточили миграционные правила. Согласно им, для работы, доступа к здравоохранению и другим услугам необходимы документы.
