Инквизитор. Вассал и господин

– А мужики‑то там у меня есть? Сколько мужиков у меня? Канцлер мне не сказал.

– До войны с еретиками были мужики, а после войны, после чумы, так оскудела земелька ваша. – Сказал землемер. – Мало людей там.

– И сколько там людей у меня? – Кавалер хотел слышать цифры.

– Это когда же было, – задумался Куртц, глаза к потолку поднял ,– кажись года три назад, я нового господина туда возил, так было тогда там… Кажется дворов двадцать. Да, где‑то так. Двадцать.

– Двадцать дворов?– Воскликнул Волков.– На такую огромную землю двадцать дворов?

– Так скажите спасибо, что по уговору с императором кантоны прекратили принимать беглых мужиков, не то и двадцати не было бы, – разумно заметил Куртц, – да и подумайте сами, две войны через вашу землю прокатилось, откуда люду взяться.

Кавалер помолчал, обдумывая что‑то, и сказал потом:

– Ладно, можете мне дать эту карту? Поеду, погляжу завтра, что там у меня за земля с мужиками. Погляжу, чем меня герцог облагодетельствовал.

– Карту я вам дам, только поеду я с вами, – произнёс Куртц.

– Со мной поедите? – Удивился Волков.

– По специальному эдикту императора я, как землемер, должен указать вам точно границы владений ваших, если они являются границами империи, чтобы вы ненужными распрями с соседями из‑за клочка земли не учинили лишней войны.

– Вот как? Хорошо. Когда выезжаем? – задумчиво спрашивал кавалер.

– Поутру, до утренней службы и поедем. Чтобы к обеду в Эшбахте быть.

– Со мною пешие будут и обоз, – сказал Волков.

– Ах вот как, тогда соберёмся до рассвета. На рассвете, как ворота откроют, так и тронемся. – Отвечал землемер.

На том и порешили.

 

Агнес была вся в нетерпении, так она хотела скорее начать читать книгу, что не шла, а почти бежала, а эта корова, что тащила фолиант сзади, скулила, что не поспевает, и просила идти госпожу помедленнее. Агнес только злилась сильнее и прибавляла шаг, в то же время, оборачиваясь и ласково улыбаясь служанке. Уж она ей задаст, когда они придут домой. Всё ей вспомнит, и это нытьё тоже.

Благо трактир был недалеко, и скоро они были там.

Господин её сидел, пил пиво с каким‑то мрачным мужем с истерзанной мордой. Так она им и не кивнула даже, побежала бегом вверх по ступеням к себе в покои. Корова служанка ещё шла по лестнице, когда она сама скинула с себя платье, туфли, гребень вытащила и шарф сняла, волосы распустив. Всё успела, пока Астрид шла в покои. И служанка, ни слова не сказав, плюхнулась на стул отдышаться. А книгу небрежно кинула на комод перед этим.

И это небрежение Агнес отметила, сама стала к зеркалу, начала себе волосы чесать. Сама! Дуру дебелую не попросив, а та и рада была, сидела на стуле красная вся, махала на себя рукой для прохлады.

– Расселась чего? – Уже начала выходить из себя Агнес.

– Ох, госпожа, дайте дух перевести, помру иначе.

Нет, не такой сначала показалась ей служанка, когда нанимала она её. Сначала думала Агнес, что та из хорошего дома. Раз грамоте обучена, так и говорить может, как господа говорят, ан нет, купчиха причём из низких. Из бюргеров, а может быть, и из мужиков, что в город подались да на торговлишке какой‑то и разжирели.

– Не сиди, иди в кухни сходи, вели вина мне принести хорошего, и окорок, и булок. И чтобы булки на масле были, с орехами.

– Ой, да дайте вы мне дух перевести, – нагло, даже с раздражением, заявила Астрид.

– Иди! – Заорала Агнес так, что в соседних комнатах и в коридоре было слышно. Так, что притихли все, кто слышал, и дальше прислушивались, пытаясь понять, что это было.

– Чего вы горланите? – Всё ещё нагло спросила служанка, но со стула встала. – Схожу я. Господи, орут как резаные, чего орать‑то…

И вышла.

Последние слова говорила она тихо, почти себе под нос, да не знала девица, что когда Агнес взволнована, то слышит она лучше, чем кошка, она и шорох мыши за стеной услышит, не то, что, слова дерзкие.

 

Глава 11

 

А Агнес стала в зеркало смотреть и видела, как по лицу её пятна пошли от последних слов служанки. От злости стала она дышать носом, едва сдерживаясь, чтобы по зеркалу не ударить. Открыла свой ларец, где её кольца лежали, и обозлилась вдвое больше. Медь, медь да олово, вот и все сокровища её. Как у нищеты деревенской. Ни золота, ни серебра даже. Вот как, господин, скупость он ходячая, её ценит. А она сколько раз его выручала. Девица стала кольца на пальцы надевать, напялила все, что влезали. На каждый палец по три налезло. А корова дебелая не идёт всё, словно на базар пошла, а не вниз в кухню. И от этого Агнес ещё сильнее распалялась, так уже стала зла, что на себя в зеркало смотреть не могла.

Ну, наконец‑то пришла, толстомясая. Загудела, как вошла:

– Приказала, но булок у них с орехами нет, мёд дадут вам. Сейчас принесут.

Тут Агнес вид на себя спокойный возложила, хоть и не просто это было, и говорит, негромко, с рассудком, чуть не улыбаясь:

– Пойди ко мне, Астрид.

– Чего?– Спросила служанка, подошла, но шла осторожно, видно стала что‑то подозревать, и встала от Агнес в двух шагах.

– Отчего ты перечишь мне, Астрид,– едва ли не ласково спросила её хозяйка, делая к ней шаг, – отчего не слушаешь меня, отчего говоришь мне помыслы свои и желания? Разве я у тебя советов прошу, или дозволений? Или может я тебе служанка, а не ты мне?

Астрид убедилась, что опасения её не напрасны. Стояла она рядом с хозяйкой, и была в два раза более неё. И по глупости боялась лишь одного, что хозяйка погонит её от себя. Пойди потом, место тёплое найди. Ну, а что ещё эта худотелая ей могла сделать! Вот и забубнила Астрид, вроде и извиняясь, а вроде и спеси не поубавив:

– Да что ж вам надо‑то, я…

И не договорила. Раз! И звонкая оплеуха колыхнула её щёку, да так, что и голова мотнулась.

– Ой! – Воскликнула служанка.– Что ж вы это!

Она схватила свою горящую щёку:

– Негоже так, не дозволю я так…