Венерические приключения землян

Ввиду особенностей вируса, который сидел в их крови, Альберту и Карлу пришлось не по собственной воле отказаться от кредиток, что называется от греха подальше. Помимо прочего возникла практическая необходимость менять пароли от своих профилей на разных сайтах. Они создавали новый пароль, который состоял не менее чем из двадцати букв и цифр, расположенных в хаотичном порядке без какой‑либо системности, чтобы было невозможно запомнить, после чего записывали пароли на листок и прятали его в надёжное место. От греха подальше. И так со всей личной информацией. Это была единственная гарантия того, что важные данные не будут озвучены в компании с теми людьми, которым знать об этом нужно в последнюю очередь.

Карлу приходилось хуже всего. Он изо всех сил сдерживал себя, чтоб не сходить налево, потому что знал, что теперь жена обо всём узнает, и что самое скверное, он сам же себя и спалит по собственной воле.

– Нус, – произнёс Альберт, после чего перекрестился и начал разбавлять образцы собственной крови с новым образцом антидота – с Богом.

 

Несколькими месяцами раннее.

Над Уругваем возвышалось палящее солнце, покрывая его просторы зноем. А ещё по просторам Уругвая бродила «серая смерть». Она заглядывала в квартиры, дома, номера дешёвых мотелей, подсобки, общественные туалеты и задние сидения автомобилей. Житель Монтевидео Рамон Моралес твёрдо верил, что прошлую ночь он никогда не забудет. Он бы никогда не поверил, что матерящаяся в постели женщина может так сильно его возбуждать. Рамон редко следил за новостями, равно как и раздвинувшая перед ним ноги Паулина. Да и по местным массмедиа о «серой смерти» мало что рассказывали, так как в Южной Америке она только набирала обороты. Поэтому Рамон даже и не подозревал, что он уже одиннадцать часов носил в собственной крови новую мутацию «серой смерти».

Получив диплом экономиста, Рамон Моралес ценой неимоверных усилий взял под залог немалый кредит и занялся разведением скота в масштабах целой фермы. Отбив первый кредит, он взял весь имеющийся капитал, оформил ещё один кредит и купил всё необходимое оборудование, создав собственную компанию по переработке мусора. Старания и риски не оказались напрасными, так как через полгода существования фирма Рамона поставляла экологически чистое сырьё в сорок одну компанию на территории Уругвая, Бразилии, Аргентины и Парагвая, а спустя ещё год и семь месяцев Рамон открыл новый цех по производству пластиковой и картонной тары. Рентабельность оказалась сумасшедшая и теперь его капитал состоял из сельскохозяйственной компании, мусороперерабатывающего завода с вторичным производством тары, два рыболовецких судна, один ресторан и сеть пиццерий из двухсот двадцати пяти торговых точек на территории Уругвая. За последние два года Рамон приобрёл два с половиной процента акций страховой компании, зарегистрированной в Сингапуре и контрольный пакет акций завода по производству кисломолочных продуктов в Манаусе. В тридцать два года Рамон был обладателем четырёхкомнатной квартиры в центре столицы и загородного особняка с жилой площадью в триста семнадцать квадратов. Автопарк насчитывал две машины бизнес‑класса, два джипа, три спорткара и один гиперкар. Но главной гордостью Рамона была Пенелопа. Её соблазнительные изгибы и грациозные формы не поддавались никаким описаниям. Справедливости ради стоит отметить, что Пенелопа не могла не выглядеть сногсшибательно, ведь Рамон вложил в её внешность астрономические бабки. Он демонстративно перед всеми хвастался тем, что имеет её. Но больше всего он восторгался её красными как вишня и выпуклыми как арбузы парусами. Палуба была столь просторной, что можно было устраивать настоящую вакханалию. Длина Пенелопы составляла тридцать два метра, о чём часто в присутствии гостей упоминал Рамон, добавляя при этом:

– Кто после этого скажет, что размер не имеет значения?

Весь выходной Рамон провёл в своём особняке и поздним вечером решил развеяться. Он уселся в свой чёрный «бугатти», вдавил педаль в пол и ощутил весь кайф вечернего ветерка, врывающегося через окно. Лишь оказавшись в центре города, Рамон обнаружил, что он не взял с собой сигареты и припарковался возле ближайшего магазина.

Это был обыкновенный ничем не выделяющийся на фоне других супермаркет. Но Рамону так не показалось. Он бродил между рядами и испытывал странное ощущение. Он посмотрел на сковороду с антипригарным покрытием и испытал чрезвычайно сильное желание. Через секунду его взгляд замер на ковше из хромированной стали и подумал, что он не может жить без этого ковша. Пройдя через два ряда, Рамон задался вопросом, с каких это пор он начал тащиться от муки высшего сорта. Он не понимал, почему его так притягивает килограммовая пачка сахарной пудры, но в этот момент он не представлял своей жизни без неё. На какой бы товар он не взглянул, всюду его одолевала тяга овладеть этой вещью.

Но до кассы Рамон дошёл лишь с пачкой сигарет в руках. Он оплатил покупку и встал в паре метров от кассы. Он продолжал стоять до тех пор, пока девушка в соседней очереди не оплатила покупку, после чего направилась к выходу. Рамон тронулся почти вровень с ней, но с небольшим запозданием в доли секунды. Когда девушка миновала антенны, фиксирующие неоплаченные товары, датчики сработали незамедлительно. Тут же следом за ней мимо антенн нырнул и Рамон. Он изо всех сил старался сохранять невозмутимый вид, а оказавшись на улице, его не покидали мысли о том, как долго охранники будут искать жвачку, которую он подбросил девушке в сумочку пока заговаривал ей зубы в отделе бакалеи.

Рамон уселся за руль и начал опустошать свои карманы. Среди награбленного были два шоколадных батончика, шариковая ручка, ластик, спиннер, две батарейки, мини‑банан и пачка презервативов. Да, он мог бы за всё это заплатить в тысячекратном размере. Но ему было хорошо от той мысли, что он обладает этим именно по той причине, что за это не пришлось платить. Рамон не мог нарадоваться своему успеху и отправился в ночной клуб, куда он уже опаздывал. Благо в ночном клубе нет никаких датчиков, поэтому забрать со стола рюмку и вынести из здания для Рамона особых проблем не представляло. Домой Рамон ехал в компании Мануэллы.

Мануэлле было ровно тридцать с двухнедельным хвостиком. Она проработала юристом в компании Рамона три с половиной года, после чего ушла в декрет. Несмотря на возраст, в правовых вопросах Мануэлла была как рыба в воде, включая международное право. Этому обстоятельству Рамон придавал особое значение, так как он изначально хотел сформировать квалифицированный персонал, но чтобы все должности занимали сотрудники как можно моложе. Он был твёрдо убеждён, что молодые специалисты куда более прорывные и преисполнены свежих взглядов и идей. Мануэлла была одной из таких и её квалификация не вызывала никаких сомнений. К тому же она всегда покидала офис намного позже конца рабочего дня. Правда Рамон не знал об одной детали, а именно, что Мануэллу так засасывала работа, что она крайне редко посматривала на часы, а об окончании рабочего дня она чаще всего узнавала по наступающим сумеркам, когда ненароком смотрела в окно, копаясь в документах. На днях стало известно, что тот, кто её обрюхатил, взял свои слова обратно и не планирует давать обещания в духе «пока смерть не разлучит нас». Ввиду таких обстоятельств ей пришлось вернуться на ПМЖ к родителям. Для самой Мануэллы вся эта история оказалась скверной лишь из‑за того, что этот кобель обещал ей кольцо на пальце когда родится ребёнок, чтобы пережить двойную радость, а как только роды состоялись, спустя месяц вместо кольца на пальце Мануэлла получила просто палец.